— Будет сделано, мэм! — Ну я и отчалил из кабинета, махнув ей
ручкой со списком этих стукачей.
Блин, куда ни плюнь — везде одни списки. То должники, то
продукты для супчика, теперь ещё и недоброжелатели нарисовались.
Не, ну а чё, надо быть в курсе, кто тебе тут кислород
перекрывает.
В общем, весело тут у них, ничего не скажешь. Одни плакаты с
обнаженкой чего стоят. Ладно, буду дальше учебу грызть, раз
начальство одобряет. Авось, прорвемся!
В Пруссии
— Госпожа, — робко окликнула служанка Дарью Добрынину, которая
оживленно беседовала в гостиной с мужем и детьми.
— Не сейчас, Соня, — раздраженно отмахнулась Дарья и обратилась
к мужу: — Ну, что там дальше? Говори уже, — она нетерпеливо
стукнула его веером по руке.
— Что-что? — граф, откинувшись в кресле, дымил сигарой как
паровоз. — Вы же помните, что среди должников был граф Домоседов, у
которого имения в Москве и Перми?
— Еще бы его не помнить! Благодаря своим деньгам он считался
одним из самых влиятельных людей в нашем родном городе. У него свои
металлургические заводы в разных городах Империи, — подметил Артур,
облокотившись на стол рядом с отцом.
— Значит, вы понимаете, какая у него гвардия, — Валерий второй
рукой потянулся к стопке и отхлебнул лимонный ликер.
— К чему ты все это говоришь? — жена взволнованно заморгала.
— Начнем с того, что его люди вместе с гвардейцами других Родов
напали на дом Добрыни, но не волнуйтесь. Добрыня с наемниками отбил
нападение и всех их прикончил. Но я вам больше скажу, он потом
приехал с этими самыми наемниками к Домоседову, убил всех его
гвардейцев и разорил его имение в Москве, — оповестил всех граф и
налил себе еще ликера.
Сыновья от удивления раскрыли рты, и воцарилось молчание. Дарья
взглянула на мужа так, словно он спятил или уже перебрал.
— Госпожа! — снова окликнула её служанка.
— Соня, еще одно слово и я тебя уволю, — топнула ногой графиня и
вдруг принюхалась. — Что это такое? Чем это так воняет? Вы
чувствуете?
— И правда, пахнет, будто курице огнем перья спалили, — заметил
супруг.
И уже через секунду Дарья взвизгнула, поняв в чем дело: ее
пышная юбка и каркас платья загорелись от ароматической свечи, к
которой та стояла спиной.
Артур среагировал первым и собрался потушить платье матери
струей, но отец отвесил ему крепкий подзатыльник со словами: