Мирон дождался, когда выйдут все, вспомнил, что багажное отделение можно открыть кнопкой на панели управления, и спустился к нетерпеливо орущей командирше.
Пассажиры тут же разбрелись по территории, а ему пришлось под настойчивые распоряжения старшей вынуть ящики с бутылями и занести в беседку, затем вернуться за остальным.
У багажного отделения, согнувшись в три погибели, топталась женщина в сарафане с маками. Она пыталась стащить на землю один из пакетов с фруктами, который Мирон по указке Сергевны задвинул в самый угол, чтобы ничего не раскатилось.
Понаблюдав за женщиной несколько секунд, он скрестил руки на груди и с усмешкой спросил:
— Что вы делаете?
— Ну я… это… помочь хотела вам…— высунулась голова Златозубки.
Мирон снова едва удержался, чтобы не поморщиться от её специфичной внешности, но только прищурился:
— И как, получается?
Женщина сморщила свой острый нос, разогнулась и пожала плечами. Но это нисколько не выглядело искренне или робко, как той хотелось продемонстрировать: заискивающие глаза так и сверлили Мирона.
— Позволите мне разобраться с пакетами?— снисходительно произнёс он, вскинув густую бровь.— Я немного тороплюсь…
— У вас ещё рейс?— послышался за спиной знакомый голос.
Это была Вера.
— Рейс?— недоуменно переспросил Мирон и снова вспомнил, что сегодня он не на своём месте, а впереди ещё несколько поездок.
«В чём идея Алёны? Что должно случиться, чтобы выбить меня из привычной колеи? Маршруты разные, но содержание одно – вот такое…»— и с досадой взглянул на Златозубку.
— Да, у меня сегодня плотный график.
— Тогда желаю вам не скучать в дороге,— добродушно улыбнулась Вера и кивнула на пакеты.— Мы с Лилей заберём остальное…
— Я помогу,— настойчиво ответил Мирон, наклонился и, поддев ручки оставшихся пакетов одной рукой, с лёгкостью вынул груз и отнёс в беседку.
— Эх, какой мужчина!— услышал он писклявый голос Златозубки. Но придыхание, с которым это было произнесено, вызвало только изжогу.
Когда Мирон вернулся к автобусу, «сарафан в маках» всё ещё крутился рядом, щебеча что-то на ухо своей коллеге, а та задумчиво улыбалась, жевала травинку и будто не слушала её вовсе.
— До встречи вечером,— попрощался Мирон, глядя только на Веру, и слегка удивился, что ему почему-то расхотелось уезжать.
Вера всё ещё была в тёмных очках, но после его обращения смотрела на него. Вынув травинку изо рта, она хотела что-то ответить, но её перебила Златозубка: