Некоторые учатся с этим жить.
А некоторые, как Таня. Не
справляются.
В наших трудовых договорах подобные
вещи называются «побочными рисками».
Недаром проходчикам платят такие
деньги.
В детстве мне очень нравился старый
фильм по роману Стругацких «Пикник на обочине».
Я считаю, он сумел предвидеть нашу
профессию. С той лишь разницей, что туристов в свои «зоны» мы не
водим.
Проходчики — самые настоящие
сталкеры нового времени.
Я — сталкер опытный. У меня за
спиной пять малых и четыре большие ходки, из которых две —
первичные. То есть до меня в эти искривления еще никто не
совался.
Это к тому, что меня мало чем можно
удивить, я по определению готов к любой нестандартной ситуации.
Но то, что находилось сейчас за
входной дверью, вызывало у меня изумление.
Допустим, за время своего отсутствия
я пропустил что-то очень важное. Типа государственного переворота,
чумы или войны. Да хоть все сразу!
Но меч-то откуда здесь взялся?..
Может, теория туннельного парадокса
Эдвардса проявила себя в действии? И я просто проскочил свою
остановку. Шагнул в искривление обратно, но очутился не в своем
мире, а его искаженной версии?
Надо осмотреться повнимательней.
Я пересел за один из столов и
принялся шарить по ящикам.
Но ничего не нашел, кроме пачки
белой бумаги и наполовину съеденной плитки шоколада, звонко
хрустнувшей в меня в руках тонкой фольгой под упаковочной
бумагой.
Интересно, как давно она здесь
лежит?
Я разровнял обертку и принялся
искать срок годности и дату производства.
Что?..
Январь две тысячи двести пятого
года?
Я же уходил в экспедицию в две
тысячи сорок седьмом!..
Если так, то, получается, я опоздал…
больше чем на сто лет?..
Надеюсь, мать сполна получила за
меня страховку.
И что мне теперь делать? Все
собранные мной материалы, ради которых я полез в Гамму по доброй
воле — они вообще хоть что-то значат сейчас?
Ведь и полковник Ладыженский, и вся
долбаная макушка нашего учреждения — профессор Скворцов, Никитин,
Глебов и Задорожный — они ведь все, получается… мертвы? Стиснув
зубы, я смял проклятый фантик. В груди стало горячо.
Приехали, Монгол.
Мстить больше некому.
Мутные дела большой четверки, левые
схемы, и отношение к проходчикам, как к мясу — все это стало никому
не интересной историей. Впрочем, как и ты сам.
Как же так?
В этот момент я отчетливо услышал
нарастающий стрекот вертолета.