Я с вызовом посмотрела на наглеца, посмевшего заявиться без приглашения в нашу аудиторию, приставать к честной ведьме, к тому же украв у нее бесспорно заслуженную рысь!
– Это ты виноват! – выдала я.
Мужик опешил. Удивленно уставился на меня, слегка наклонив голову набок.
– Что?
Н-да, еще и глухой, ко всем своим недостаткам!
– Я говорю, – повысила я голос, – глухих повезли!
Судя по выражению лица, эту фразу он тоже не услышал, как следует.
– Все из-за тебя! – почти прокричала я.
– Чего ты орешь? – вздрогнул глухомань, – С чего вдруг это я виноват, в том, что тут случилось? Я вообще только пришел!
Он еще и спрашивает! Притворяется? Или на самом деле не понимает?
Шагнула к нему, выставила вперед указательный палец, почти упираясь в широкую грудь.
– Ты! Забрал! Мою! Рейну! – разделяя каждое слово на слоги, проговорила я.
– Мурррк! – согласилась со мной рысь.
Кошка грациозно обошла своего хозяина, села на пол между нами и многозначительно посмотрела сначала на меня, мне показалось виновато, потом на Айвена с интересом.
– Если я смог призвать фамильяра, – холодно заметил похититель чужих рысей, – значит, у него не было хозяина, и он признал мою силу!
Какие мы, оказывается, заносчивые!
– А с чего вдруг, такой весь из себя сильный маг, призывает чужих фамильяров здесь, в академии? – когда я произносила эти слова, на лице мужчины промелькнуло странное выражение, – Почему не обзавелся помощником раньше?
Кайл сжал губы, глаза полыхнули красным. Я снова попятилась. Псих неадекватный!
– Не собираюсь отчитываться перед какой-то адепткой недоучкой! – зло процедил мужчина.
Я уже набрала воздуха в легкие, чтобы сказать ему пару ласковых по поводу того, что о себе там думают всякие зарвавшиеся типы, проходящие мимо ведьмовского факультета, но в этот момент мне в ладонь ткнулся мокрый нос.
Рейна!
Рысяка бесшумно приблизилась и теперь терлась мордочкой о мою руку, утробно мурлыкая. Вся злость тут же куда-то испарилась. Я привычно погладила ее по голове, почесала за ушком. Кошка прикрыла большие янтарные глаза. Теперь я не могла ее «слышать», у нее есть хозяин и она может «говорить» только с ним. Как же жаль…
От этого безмолвного жеста моего несостоявшегося фамильяра стало так жалко себя. Захотелось плакать. Рейна утешала меня, одновременно прощаясь. А ее хозяин напряженно наблюдал за нами. Он недовольно скривился, развернулся и направился к выходу.