Мать, услышав это, возмутилась:
— Вот еще! Деньги выбрасывать на ветер? Из-за того что ты не в состоянии суп сварить?
— Суп сварить я в состоянии. И котлеты пожарить тоже. И уборку сделать, и в магазин сходить, и постирать, и погладить, и пироги испечь. Но я должна еще работать и, желательно, спать по ночам. Я достаточно зарабатываю, чтобы нанять кого-нибудь в помощь. Тогда я смогу больше работать и, соответственно, больше получать денег.
Но мать не хотела ничего слушать, она твердила, как заведенная:
— Ишь, барыня какая выискалась! Да разве это большой труд для настоящей хозяйки? Мы всю жизнь это делали и за труд не считали!
И тут Лику прорвало:
— Всю жизнь? Да когда я росла, бабушка все по дому делала. А когда ты последний раз кашу варила или пыль вытирала? Ты хоть знаешь, как стиральная машина включается и сколько булка хлеба стоит? И где он, этот хлеб продается?
— Как где — в универсаме, — припомнила мать.
— Так вот, мы в универсаме уже лет пять хлеб не берем, потому что рядом мини-пекарню открыли. И хлеб мы едим только оттуда, и чтобы каждый день свежий! И от вчерашнего супа Павлуша нос воротит, а если я ему рубашку не выглажу, он в пиджаке на голое тело на работу отправится. Мама, неужели теперь, когда дети окончили школу, я не могу меньше надрываться?
— А кто тебя заставляет надрываться? Можно подумать, ты перетрудилась…
— Перетрудилась? — онемела Лика? — Нет, мамочка. Я не только перетрудилась, я дошла до ручки! И вот что я тебе скажу — или я нанимаю домработницу…
— Или что? Из дому уйдешь? И куда интересно? Да кому ты нужна! — в голосе матери прозвучала такое неподдельное торжество, что Лика окончательно поняла — в этом доме она никогда не сможет добиться жалости и понимания. И тогда она приняла решение.
Когда Лика абсолютно спокойно объявила домочадцам, что отныне не собирается отвлекаться от работы и надрываться, одна обслуживая их всех, реакция их была такой, словно чугунная мясорубка заявила, что решила петь на сцене Большого театра.
В ходе сбора вещей Павлуша попытался, было, качать права и выяснять отношения, но впервые в жизни получил от Лики настоящий отпор. Мало того, она открытым текстом пообещала развестись с ним, если её не оставят, наконец, в покое.
— Будете каждый месяц получать две трети моей зарплаты, так что на домработницу хватит. Связь устанавливается односторонняя — я сама буду звонить. И подумай, милый, на досуге, почему я это делаю, — с этими словами Лика погрузила сумки в такси, села сама, захлопнула дверцу и начала новую жизнь.