- Я что, по-твоему, школьник? – скривился я. - Да и в школе такой фигнёй не страдал.
Она толкнула меня в плечи.
- А сейчас будешь! На кухню не пущу!
- Да ты мне что, жена?! – взбесился я.
- Сам виноват, - она виновато улыбнулась. - Это одержимость. Извини, но поесть не дам.
Я грустно вздохнул.
- Ладно. Только ты тоже делай, а я за тобой.
Настя без предисловий приступила.
- Встань ровно. Руки по швам, не сутулься. Повторяй за мной!
Минут пять махали руками и ногами, крутили туловищем, тазом, приседали.
- Теперь давай-ка на гибкость и растяжку, - сказала она.
Наклоны, шпагаты, мышцы и вправду стали оживать. Её предложение отжаться прошло уже без возражений.
- Теперь к колодцу! – радостно воскликнула Настя и побежала трусцой на выход.
Прибежали к срубу, я сморозил:
- Топиться?
- Почти! – сказала она. - Снимай джинсы, рубашку, трусы тоже лучше сними.
- Зачем? – спросил я, терзаемый дурными предчувствиями.
- Сейчас ты вытащишь из колодца ведро воды и выльешь себе на голову, - сказала она запросто.
- Лучше утоплюсь, - ответил я мрачно.
- Семь тараканов, Лёш, - улыбнулась она с видом менеджера по продажам. - Все семь всего за одно ведро!
- Десять, - внёс я встречное предложение.
- Хорошо, - тут же согласилась она.
Я принялся снимать с себя кроссовки, раздевался, сам с себя поражаясь, на что соглашаюсь. Взялся за рычаг ворота, вытащил ведро. Глубоко вздохнул и махом опрокинул на себя. Кожу будто ошпарило, я не сдержал крика.
- А-а-а-а! Зараза-а-а-а!
- Мне тоже нужна подзарядка, - прокомментировала Настя.
Колодезная вода! Она же практически ледяная!
- Одевайся быстрее, простынешь, - усмехнулась демоница.
Я взялся за одежду. Трусы всё-таки нужно было снять! Попросил её:
- Ичезни, пожалуйста.
Она пропала, стащил с себя мокрые труселя, тщательно отжал, натянул обратно.
- Уже можно? – послышался её голос в моей голове.
- Можно, - проворчал я, надевая джинсы. - Вот скажи, почему раньше ты не говорила без вызова?
Она возникла передо мной.
- Не хотела тебя смущать, по привычке. А тут думаю, какого чёрта? Ты же и так обо мне знаешь!
- И что это меняет? – пожал я плечами, застёгивая рубашку.
- Ну, ты же мог побежать каяться, молиться!
- А сейчас не могу? – удивился я.
- И кто тебе будет помогать писать книгу? – сказала она с торжеством. - Так что терпи, миленький.
- Угу, - проворчал я, зашнуровывая кроссовок. - Это мне вместо ада, которого нет?