— У нас одинаковые способности, госпожа. Мне проще выдерживать ваше притяжение.
— То есть ты тоже весь такой красивый с рогами и хвостом? Покажешь?
На его губах заиграла лёгкая улыбка, а после...
Мамочки!
Я забыла, как дышать.
Это же дьявол во плоти.
Нет, Кассиан не стал выглядеть как-то иначе. Все те же светлые волосы, голубые глаза с расширившимися от возбуждения зрачками, чуть приоткрытые губы. Я успела за утро изучить каждую чёрточку того, кто стал моим первым мужчиной. И прямые белые рожки с таким же белоснежным хвостом ему очень шли. Просто...
Как там он сказал? Проще выдерживать притяжение?
Мне проще не было. Хотелось упасть к ногам мужчины, касаться совершенного тела и целовать начиная со ступней и заканчивая макушкой. В нём всё было прекрасно. Дыхание сбилось, колени задрожали, а блондин ещё улыбнулся ласково так, понимающе.
Вцепилась в одеяло, как в последний оплот благоразумия и проморгала тот момент, когда Кассиан избавился от лишних для человека деталей. Только вожделение не ушло, хоть и немного потускнело.
— Все демоны такие... такие... — я даже слов не могла подобрать, чтобы описать то чувство, что испытала, всего лишь смотря в отражение демона и находясь с ним рядом.
— Не все, — блондин прекрасно меня понял. — Только те, что питаются возбуждением. Остальные в демонической форме тебе вряд ли понравятся. Они выглядят несколько... угрожающе. Тебе нужно попробовать сменить форму, — напомнил Кассиан о том, с чего всё началось.
Если бы это было так легко сделать. У меня все мысли в горизонтальную плоскость утекли.
— Кассиан, — позвала минут через пять бесполезных попыток представить себя без рогов и хвоста.
— Мм?
— Если вы за мной следили, то почему не показались раньше? Не объяснились?
— Нас подарили вам, госпожа, когда вам было всего несколько дней. — А вот это обидно. То есть у меня было четыре здоровых мужика, которые обо мне могли позаботиться, а я в детском доме прохлаждалась! Только как-то возраст у меня в голове не укладывается. «Четвёрка» выглядит лет на двадцать пять. Только вот мне двадцать пять! Или младенцу подарили других младенцев? — Не сердитесь, госпожа, — немного не понял мой горящий взгляд блондин. — Мы присматривали за вами постоянно, но забрать из детского дома не могли.
— Почему?
— Мы принадлежим вам и телом, и душой, госпожа. И других женщин для нас нет и не будет. Не хотелось чувствовать себя извращенцами, желая ребёнка, которого вырастили.