Барон или граф, я уже не помню, презрительно скривился и открыл
рот для следующей фразы, которая, уверен, должна была меня морально
размазать и уничтожить, но я не дал ему произнести ни слова.
Обхватив молодого человека руками за плечи, я с силой ударил его
сбоку по стопам, а когда он потерял точку опоры, бросил своего
противника на землю.
- Уй! – барон ударился о брусчатку плашмя, отбив себе весь
ливер, а его трость покатилась по булыжникам, тяжело, гораздо
тяжелее, чем должна катится обычная, прогулочная тросточка. Лежа,
распростертым на камнях, в наступившей вокруг, полной тишине,
Фриксен растерянно дважды хлопнул ресницами, потом его лицо
исказилось гневом, он потянулся к отлетевшей в сторону трости, и я
вспомнил, о привычке некоторых «джентльменов» носить в полой трости
что-то вроде короткой шпаги. Чисто в целях безопасности, я с силой
наступил на, тянущуюся к трости, кисть барона и провернул каблук
ботинка против часовой стрелки, вминая беззащитную ладонь в
камень.
- Ой! - снова вскрикнул барон, забыв о своей палке и, прижав
больную руку к животу, стал баюкать ее левой.
Я подхватил с камней тросточку, по весу понимая, что был прав –
там явно пряталось что-то тяжелое и острое, после чего, подхватил с
брусчатки, откатившуюся в сторону, форменную фуражку барона,
отряхнул ее и бросив в сторону, замерших приятелей поверженного
вожака негромкое: «Трофей, святое дело», нахлобучил предмет формы
на свою голову и двинулся к замершему, как изваяние, бледному
Еремею, и прижавшихся к нему девочек.
- Ну что, идем? – я небрежно хлопнул тростью себе по икре, но
тут же прикусил язык, чтобы не вскрикнуть от боли – я забыл, что
палка тяжелая и бьет очень больно.
- Да, идем, ваше сиятельство. – Еремей взял девочек за руки и
торопливо двинулся по широкой улице, прочь от ограды академии, а я,
гордо задрав голову, пошел за ними.
Пока мы не отошли достаточно далеко от места происшествия,
девчонки, как я понимаю, вторая из которых, тоже являлась мне
очередной сестрой, несколько раз испуганно оглядывались назад, но,
встретившись со мной взглядами, начинали робко улыбаться. За нами
никто не гнался, никто не преследовал. Когда мы свернули на
очередном перекрестке я, боковым зрением, успел заметить, что моего
противника уже подняли с булыжной мостовой, и сейчас несколько
человек, поддерживая барона за плечи, старательно отряхивали форму
моего противника от всякой дряни, коей богато навалено на
дороге.