- Кстати, о вашем странном поведении…
- тут же подхватил мою мысль Насонов: - Говорят, что вас сегодня
просто не узнать. Ведете себя крайне дерзко, избили барона
Фриксена. Что-то случилось?
- А что могло случиться? – пожал я
плечами: - Вероятно, я потерял практически всех родных, а барон вел
себя премерзко, поэтому был наказан. Больше ничего не
случилось.
- Но ведь раньше он вел себя точно
также? Что случилось за последние дни?
- Не знаю…, наверное, понял, что
больше терпеть это невозможно.
- Давайте вернемся к Анне Семеновне
Агополковой. Когда вы с ней виделись последний раз и о чем
разговаривали?
- Господа, если мы и встречались, то
ничего более значимого, чем обычное приветствие знакомой барышни,
при этих встречах не происходило. Кто вас проинформировал о ином,
ввел вас в заблуждение, не знаю, сознательно или по
скудоумию…
Офицеры переглянулись, и у меня
возникла мысль, что кто-то из них обладает способностью детектора
лжи, больно быстро они теряли интерес к направлениям допроса,
быстро переходя на новые.
- Скажите, князь, а вы имеете
знакомства среди членов запрещенных кружков или групп?
- Да бог с вами, господа. Мне ли
интересоваться всякими карбонариями и возмутителями спокойствия.
Весь мой род предан… - я кивнул на парадный портрет мужчины,
висящий на стене: - Государю и всем ветвям государственной
власти.
Чуть не спалился, а вдруг это
какой-нибудь военный министр или еще какой сановник, но тут же я
вспомнил, что похожий портрет этого же мужчины я видел в кабинете
проректора. Вряд ли у местной контрразведки и Магической академии
один начальник, следовательно, это и есть император.
- Но вам же должно быть известно, что
среди отпрысков известных фамилий, в последнее время, просто
поветрие пошло, выступать против существующего строя, требовать
всяческих реформ, в том числе и свобод для низшего сословия. –
продолжил Насонов, внимательно глядя мне в глаза.
- Прошу прощения, но это не ко мне.
Меня полностью устраивает сложившееся положение вещей и моя роль в
нашем великом государстве. – я не отводил глаза, старясь говорить
со всей убежденностью и этого, кажется, хватило.
Пока я думал, офицеры вежливо
встали.
- Не смеем вас задерживать, князь.
Приносим извинение за доставленное неудобство, но вы должны понять
– долг службы.