Когда он закончил трапезу, на площадь одна за другой стали приезжать полицейские машины, а вслед за ними «скорая помощь».
Полицейские принялись хватать и кидать в свои машины тех, кто им подвернулся под руки.
– Финита ля комедиа, – брезгливо произнёс осёл. – Как говорили древние римляне: комедия окончена.
– Что здесь происходило? – спросил Ефим.
Дантес сказал:
– Обычное дело, грабили банк.
– А может, кинофильм снимали? – предположил Ефим. – Видишь, телеаппаратура, около неё – оператор.
– Нет, просто гангстеры предусмотрительно заключили договор с телевидением о трансляции передачи. Не даром, понятно, а за очень солидную мзду. Тут всегда так делается. Нередко гонорар за их творческий «акт» оказывается больше самой добычи. Так что выгода тут двойная. А полиция, как обычно, проспала и арестовывает случайных прохожих. Теперь каждый из них будет осуждён, если не сумеет откупиться взяткой. Ведь здесь считают, если ты оказался рядом с местом, где совершенно преступление, то не можешь быть невиновным. И если не в этом, то в чём-то ином. Впрочем, разве не точно также поступают и у вас на Земле! Может, станешь возражать?
Ефим подумал и благоразумно промолчал, но минуту спустя не удержался и в сердцах вскричал:
– Неужели в этом городе живут люди без чести, совести и сострадания?! Ведь на телевидении знали, что готовится ограбление, могут быть жертвы, и никого не предупредили?
– На сей раз ты угадал, – улыбнулся Дантес. – Это город не только дураков, но и подлецов, негодяев, убийц, насильников, мошенников и прочей накипи людского общества. Жизнь у них весёлая. Они сами отравляют её друг другу. Так сказать, по принципу самообслуживания.
По улице снова мчалась толпа. Осёл и Ефим едва успели забежать в подъезд, который оказался сквозным. По нему они прошли во внутренний двор, где оказалось множество людей, которые кричали «Пожар» Пожар!», но не двигались с места. Женщина горестно причитала о любимой дочурке, оставшейся в доме.
Ефим бросился в здание, увидел огнетушитель, сорвал со стенки и ринулся на второй этаж. На одном дыхании пробежал анфиладу комнат, но нигде не обнаружил даже намёка на огонь. Только в последней квартире на подоконнике стоял полураздетый длинноусый старик с дымящейся трубкой в руке. Он дрожал всем телом, порой стуча зубами. Время от времени он вынимал трубку и слабым голосом кричал: