– Я помогу.
Он тут же оказывается совсем близко.
Так близко, что его дыхание касается моих губ.
А в нос тут же ударяет его запах.
Дурманный. Сумасшедший. От которого я всегда сходила с ума.
– Сейчас. Вот. Давай. Аккуратно.
Не верю. Этого не может быть!
Макс осторожно придерживает мою голову.
Подносит стакан к самым губам.
А его глазах… Беспокойство и тревога. И… Кажется, в них вспыхивает радость. И облегчение?
Или все это мне только кажется?
– Спасибо.
Выдыхаю, напившись.
Он отставляет стакан.
Прижимает к уху трубку телефона.
Все так же безумно смотрит мне прямо в глаза. Проводит чуть дрожащей рукой по моей щеке.
А дальше…
Я снова откидываюсь на подушки, как будто все мои силы ушли на эти несколько глотков воды.
– Очнулась.
– Пришла в себя.
– Нужен укол.
Слышу какие-то голоса.
Приоткрываю тяжелые веки.
Все вокруг сливается в какие-то белые пятна.
Кто-то шумит. Суетится . Отдает какие-то команды.
И только предельно ясно различаю темную фигуру.
Он стоит немного в стороне.
И смотрит. Смотрит так, как будто мне в самую душу заглядывает!
Макс
–Все в порядке, Максим Станиславович. Она очнулась. Скоро окончательно придет в себя. Просто сейчас ей нужно сделать еще несколько уколов.
– Какое, черту, в порядке! В вашей больнице творится черте что! Я забираю Ладу!
Рычу.
А хочется крушить. Все подряд.
Схватить за шею этого недодоктора и встряхнуть так, чтоб стекла на очках посыпались!
– А если бы я не успел со своим врачом, а? Что тогда?
Даже думать не хочу, что было бы, если бы я не решил подстраховаться!
Не потому, что Лада мне дорога! Совсем нет!
Как бы я девочке сказал. Что она осталась без матери? Лизу мне жалко. Вот в чем дело. Потому за ее мать так и переживаю!
– Максим.
Валентин Андреевич сжимает мой локоть.
– Тебе нужно успокоиться.
– Что с ней сейчас?
– Она спит. Просто спит. Скоро очнется, и… По моим прогнозам, самое страшное уже позади.
– Я останусь здесь. А потом заберу ее. К себе. Если нужно какое-то оборудование, капельница в домашних условиях, вы говорите. Организую все. Что нужно.
– Еще нужны анализы. Дождемся утра, – он устало потирает глаза. – Могу сказать одно. Лада Андреева вне опасности.
Я выдыхаю.
Чувствую, как будто самый страшный груз с груди свалился.
Выключаю свет и просто устраиваюсь рядом в кресле, пододвинув его к самой кровати.
Зачем-то беру ее руку в свою.