— Можно ведь по-другому.
Эгоистичное «Хочу!» отдаётся пульсом по всему телу и жаром в груди.
Такая близкая. Такая страстная. И такая недоступная, что сводит с ума. С другой стороны, она позволяет зарыться ладонью в распущенные тёмные волосы. Пропустить гладкие длинные пряди через пальцы.
Не отстраняется, когда вторая ладонь ложится на талию. Не с трепетом, но без желания разложить её на этом же столе.
Самсонов, кому ты врёшь.
Да, похожа на Киру. Не внешне — упрямством, характером, нежеланием сдаваться, вот только Кира полюбила, а эту заразу ещё придётся приручить. Без гарантии, что она не взбрыкнёт в любой момент. И хреновее всего, что этот самый момент она же сама и придумает, без привязки к моим возможным загулам.
Так что дёргаться буду уже я.
Мягкий и неспешный поцелуй ложится на её губы. Не для того, чтобы подчинить. Проверить, есть ли между нами что-то, кроме общего ребёнка и взаимного притяжения. Чтобы не просто терпеть друг друга от секса до секса, а хотеть общаться и в промежутках между ним.
— Может, всё-таки переспим? — Мысль, которая ещё пару минут назад казалась хорошей, после настолько охрененного поцелуя становится идиотской. — Есть вероятность, что полегчает обоим.
Невозможная! Стоит ли удивляться, что с такой внешностью никто так и не рискнул её окрутить.
— А если не полегчает? — Слыша в собственном голосе хрипотцу, я отворачиваюсь и залпом допиваю оставшийся кофе.
Да, обжигаю язык, но это меньшая из проблем.
— Тогда придётся завести постоянного любовника, — как ни в чём не бывало заявляет она и выходит из кухни, — у тебя, я так понимаю, одна на всё готовая точно есть, — слышится её приглушённый голос.
— Р-романовская!
Долбанное терпение заканчивается от одной только мысли, что её коснётся другой мужик. Почему? Да хрен его знает. Просто не хочу.
— Никаких любовников! — Когда я захожу в гостиную, она задумчиво изучает что-то на экране открытого ноутбука. — А ещё никаких Шумерских, никаких полудурков и никакой сомнительной помощи сомнительным типам!
— А ещё никакого сна, — захлопнув ноутбук, выпрямляется она. — Самсонов, дай отдохнуть беременной женщине. Ты обещал уехать ещё два часа назад.
Обещал.
Вот только чёрта с два с ней бывает так, как запланировано. И вот это её вечное «бесись, я всё равно сделаю по-своему» возвращает на полдня назад. К первой в моей жизни пощёчине, возвращая замешенную на унижении злость.