Отступать было некуда, но Лира все равно бросила взгляд на
куратора. Глупо сомневаться… Он ведь видел прошлое, видел, что она
натворила, а теперь речь о каком-то смутном видении.
Стоило рассказать и о сне, и о странной, словно бы размытой
вчерашней встрече с мужчиной около общежития, как взгляд Евгений
Алексеевича изменился столь резко, что на Лиру вновь накатил липкий
страх.
– Спокойно, – куратор отставил в сторону чай, – переживать
стоило раньше, когда ты получила внушение и, проигнорировав технику
безопасности, решила никому не говорить, а спать лечь. Ты
понимаешь, что сейчас не в деканате только потому, что, во-первых,
ставивший внушение не слишком напрягался, а, во-вторых, в старых
регуляторах и их щитах, наших щитах, имеются стабилизирующие
контуры, сглаживающие эффект от внешних вмешательств? Чудовищно
неэффективные, кстати.
Лира прикусила губу. Ответить было нечего.
– Смотри в глаза, – куратор придвинулся ближе, и потянувшись,
коснулся пальцами ее висков, – визуализации пространства не будет,
воздействие слишком свежее.
На мгновение Лира задумалась, не получится ли что-то понять в
применяемых куратором заклинаниях, но Евгений Алексеевич только
покачал головой.
– Не сможешь, опыта у тебя мало слишком и понимания, что к чему,
нет пока. Только голову себе забивать будешь. Все, не мешай.
Применение магии куратором не несло почти никаких внешних
эффектов. Лира, смотря в светлые глаз старшего менталиста,
чувствовала прикосновения его магии, ощущала чужой разум,
изучающий, всматривающийся, ищущий… но вслух преподаватель ничего
не говорил. И это как-то даже… Пугало.
– Мне и не нужно ничего говорить, – заметил Евгений Алексеевич,
убирая руки, – как я уже сказал, внушение, коль его так легко
забила защита, простое. А диагностики до четвертого типа при
должном опыте осваиваются на полностью мысленное применение, оно их
к тому же весьма облегчает. К выпуску и ты первый со вторым так же
применять будешь. Минимум.
Куратор поднялся на ноги и вновь пошел к кухне. Вернулся с еще
одной кружкой, полной чая, и поставил перед первокурсницей.
– Зря отказываешься. И молчишь зря.
Лира сглотнула.
– Это… оно… Что это вообще такое?
– Агрессивное внушение, – ответил куратор, словно это было самой
простой и очевидной вещью в мире. – Вы скоро будете проходить их
разновидности, но, если обобщить – менталист способен внедрить в
сознание другого человека произвольные образы. Мы так общаемся,
можем с помощью этого исцелять раны прошлого, вдохновлять,
успокаивать… А можем нападать и принуждать, можем заставлять
другого ощущать наши мысли как собственные, внедрять побуждения и
эмоции. Последнее с тобой и произошло. Кто-то хотел, чтобы ты
забрала документы и вернулась домой.