Боевой маг многообещающе улыбнулся, от чего мне стало не по себе.
— А ты бескорыстен, смотрю, — не удержалась я от шпильки.
— Не занимаюсь благотворительностью, — хмыкнул он.
— А стоило бы. Глядишь, и добрее бы стал.
— Так я получу обещанную плату? — серьезно спросил он.
— Обещанную?
— Да. Я — боевой маг, чудо. И я не смог бы призвать целителя так быстро и накрыть вас защитным куполом, если бы не стребовал с тебя обещание, — отозвался мужчина, касаясь пальцами моей щеки.
На лицо невольно полез румянец. Проклятье!
— Помнится, от братьев Ромео ты нас просто так защищал, без всяких договоров.
— Плату я получил. Забыла?
Я нахмурилась.
— Может, напомнить, какой она была? — спросил он, наклоняясь к моему лицу.
— Нет, — выпалила я, ощущая, как по позвоночнику скользит огненная змейка.
Усмехнулся, зараза черноокая! Что за напасть!
— И я пообещала станцевать? — прохрипела я, откидывая его ладонь и возвращаясь к забытой теме.
— Ты пообещала исполнить одно мое желание. Заметь, что я не прошу невозможного.
Я вздохнула, осторожно приподнялась. В полумраке незнакомой комнаты оплывали свечи, бросая причудливые тени на стены.
— Я ничего не помню, — честно созналась я.
Маг вздохнул, пересел из кресла ко мне на кровать, взъерошил волосы, отчего стал похож на встрепанного ворона.
— Вы сначала пели, как я понял из рассказа трактирщика, потом сидели за столом и разговаривали, выпили вина. Смеялись, снова пели, опять пили, — бодро перечислил маг, в который раз заставляя меня краснеть. — Затем ты стала танцевать. Фиона присоединилась. Менестрель играл.
Твою ж…
— А потом?
— По твоему лицу поползли темные узоры, и я понял, что тебя прокляли. Бросился к тебе, взял слово, что расплатишься, призвал целителя…
Я вздохнула, испытывая жгучее желание забраться под одеяло и не выползать оттуда до конца своих дней. Что он обо мне сейчас думает? И почему меня это волнует?
— Чем отравились, знаешь?
— Асканийским вином.
— Чем? Откуда оно тут взялось? Да его даже в королевском дворце в сокровищницу ставят! — возмутился брюнет. — Ты уверена?
— Так Фиона с рыжиком сказали. Его кто‑то из посетителей принес в благодарность за песни менестреля.
— Он сам начал петь?
— Нет. Попросили.
— Кто?
Я быстро описала внешность мужчины и его жены. Брюнет нахмурился.
— Думаешь, что они…
— Уже мертвы. Нашли в канаве неподалеку от трактира. Вся Нара шумит как растревоженный улей.