— Егор, чаю хочешь? Кипятильник в
коробке, не стесняйся. Будь как на кафедре, — улыбнулся
Почемучка.
Я прислушался к своему организму и
решил, что горячего чайку выпить — хорошее дело. Но, увы, пришлось
отказаться от идеи. Вода и кипятильник присутствовали, а вот
заварки в надорванной пачке не оказалось, как и рафинада. Почему-то
я этому совершенно не удивился. В пединституте у Лапшина в такой же
лаборантской вечно толпились студенты, аспиранты, велись разговоры,
споры, обсуждались проекты и, конечно же, выпивалось очень много
чаю.
Профессор смущённо улыбнулся и
пояснил, про студентов и коллег, что постоянно занимают у него чай,
но регулярно забывают возвращать долги. Я сочувственно покивал,
глядя, как азартно Лапшин разыскивает Гошу. Прям любопытно стало,
что ж там за самородок такой. Про себя подумал: студентам очень
повезло, что Почемучка теперь преподаёт в Академгородке, занимается
не только научной деятельностью, но судя по тому азарту, с которым
наставник рассказывал о детях, ещё и для ребятишками ведёт
кружки.
Спустя пятнадцать минут и пару
десятков звонков Геннадий Анатольевич воскликнул: «Нашел! Быстрее!»
Мы с Лапшиным покинули кабинет и начали забег по этажам в поисках
Гоши. В первом же кабинете, где должен был находиться неуловимый
слесарь, нам сказали фразу, которая стала присказкой ещё в
нескольких местах: «Только что был, вышел к такому-то!»
В конце концов, мы отловили его
где-то в подвале. Худощавый коротышка с залысиной, маленькими
глазками неопределённого цвета и крупным носом отыскался у себя в
каптёрке. Мужичок в потрёпанной, но чистой спецовке задумчиво
колдовал над какой-то схемой. Почёсывая затылок карандашом, Гоша
поглядывал на рисунок, то и дело что-то черкая в ученическую
тетрадку, лежавшую рядом.
— Юрий Витальевич, ты-то нам и
нужен, — радостно оповестил Геннадий Анатольевич, здороваясь и
пожимая мозолистую руку. — Знакомьтесь, наш гений, без которого не
обходится ни одна защита, — Юрий Витальевич Боровой. А это мой
бывший ученик, нынче мой коллега Егор Александрович Зверев. Тоже
гений в своем роде, но пока не принимает своё предназначение. Ну
ничего, ничего, справимся, — хохотнул Лапшин, потрепав меня по
плечу.
— Здравствуйте, — вежливо
поздоровался я, протягивая ладонь слесарю. Пожатие у мужичка было
крепкое и уверенное.