Собственно, соседка моя Степанида Михайловна оказалась настоящей
находкой для шпиона. Шучу, конечно. Для меня. Баба Стеша буквально
познакомила меня со всеми жителями села Жеребцово. Заочно, конечно,
но я хотя бы примерно знал, с кем буду работать. Так что общее
представление о коллегах и о школьниках получил. Степанида дала
краткую, но точную характеристику буквально всем, включая
родителей.
Особое внимание уделила моему классу. Оказалось, дети у меня
хорошие, но уж больно самостоятельные, много им свободы Ольга
Николаевна давала.
— Учила мнение свое высказывать, — сурово поджав губы, вещала
баба Стеша. — Какое-такое мнение? Что взрослые скажут, то и делай!
— возмущалась соседка.
Я внимательно слушал, но в споры не вступал. У каждого поколения
свое мнение и видение проблемы. Я же всегда считал, что с детьми
нужно как со взрослыми, со всей честностью. Но и спрашивать по
делам и поступкам точно с таким же подходом. Иначе получаются
какие-то двойные стандарты: требуем взрослости и самостоятельности,
при этом чуть что, бежим отмазывать, договариваться, откупать свое
чадушко от проблем.
Так не бывает, чтобы пошалил — и поругали со словами «он же
ребёнок». Тут либо ребенок, значит, слушаешься и живешь, как скажут
папа с мамой. Либо стремишься быть взрослым. Тогда устремления
должны соответствовать поступкам. И за поступки хорошие или не
очень, отвечать надобно по всей строгости.
Вот и получается замкнутый круг. Мамы воспитывают, бабушки
жалеют, папы ремня дают, а поговорить, выслушать, совет дать
некому. Разве что повезет с учителем или с посторонним взрослым. Но
тут то же палка о двух концах: смотря как повезет. Товарищи они
тоже разные бывают, с разной жизненной позицией и опытом. Так и до
беды недалеко.
А дети они как флюгер, куда ветер подует, туда и они побегут за
товарищами. Редко когда подростки к четырнадцати годам имеют свою
четкую позицию по жизни. Но сомнения в себе, в близких и дух
бунтарства никто не отменял ни в какие времена. Несмотря на то, что
они всегда разные. Но очень одинаковые.
— Так и знал, — чертыхнулся Степан Григорьевич заглянув в щиток.
— И какой же паразит тута без меня химичил? Ну, Гришка, ну погоди!
— погрозил завхоз кулаком куда-то вверх.
— Григорий? — удивился я. — А он тут причем?
— Причем с кирпичом, — забурчал Борода. — Просил же паразита,
обмотай проволочкой медной! Все рассказал, наказал! Эх, шалупень! —
махнул рукой Степан Григорьевич. — Ты вот что. Хотя нет… Я сам.