— Скажу спасибо за ваше предложение,
но школу подвести не могу. Я теперь классный руководитель десятого
класса. Я бы сказал — удивительно гениального десятого класса, —
улыбнулся я.
Геннадий Анатольевич нахмурился, а
потом до него дошло и он громко и искренне рассмеялся. На него тут
же шикнула дежурная медсестра, пристыдила за шум и неуважение.
Лапшин смущённо извинился, подмигнул мне и шёпотом выдал:
— Ну что, коллега, теперь вы меня
понимаете.
— Начинаю, — от души подтвердил
я.
— Вот здесь мой телефон… и адрес… —
Почемучка достал записную книжку и принялся писать, затем вырвал
листок и протянул мне. Я взял, решив про себя, лишним не будет, в
этот момент дверь одного из кабинетов распахнулась, оттуда вышла
медсестра и, не глядя по сторонам, рявкнула:
— Беспалова чья?
— Моя! — после короткой заминки
отозвался я. — Извините, Геннадий Анатольевич, рад был повидаться…
Но мне надо идти, зовут…
— Да-да, Егор, конечно, ступайте… —
тепло попрощался Лапшин. — Так я жду вас с десятым классом, —
весело крикнул мне в спину педагог. — И подумайте насчёт моего
предложения… работа в Академгородке — это мечта, а не работа!
— Обязательно, — кивнул я и скрылся
за дверью палаты.
Я облегчённо выдохнул, едва дверь за
мной захлопнулась. Рассеянно посмотрел на недовольную медсестру,
которая что-то начала говорить, но мозг отказывался воспринимать
звуки, всё ещё переваривая неожиданную встречу. Если так дальше
пойдёт, придется безвылазно сидеть в Жеребцово. На всякий случай. С
другой стороны, на всю жизнь от прошлого не спрячешься, рано или
поздно оно меня настигнет. Хоть и не моё вроде бы, но всё
равно.
Опять-таки, у Егора родители
живы-здоровы. Они, конечно, на словах отказались от сына. Но я
готов поспорить на зуб, что подобные сволочи в глубокой старости
обязательно вспомнят про единственного кормильца, ещё и на алименты
подадут на всякий случай, чтобы не отвертелся кровиночка от
обязательств. Ладно, это всё лирика. Что тут у нас в настоящем?
— Вы меня слушаете, молодой человек?
— сварливый голос ворвался в уши, выметая из головы посторонние
мысли.
— Прошу прощения, милая барышня,
виноват, растерялся, сильно переживаю сильно, — прижав ладони к
сердцу, покаялся я.
— Какая я вам барышня? — тут же
взбеленилась женщина бальзаковского возраста. — Выражения
выбирайте, молодой человек.