- Маловероятно, если
смотреть на вещи трезво. Наступление захлебнется, будут огромные
потери и как бы все не обернулось революцией в
тылу.
- А каков шанс, что
Нивелю удастся прорвать фронт на достаточную стратегическую
глубину, настолько чтобы принудить Германию запросить
мира?
Гурко сделал
неопределенный жест. Кивнув, продолжаю.
- А я вам скажу – таких
шансов нет даже, если мы ударим на своем участке фронта
одновременно с союзниками. Нивелю даже не удастся повторить Луцкий
прорыв генерала Брусилова, поскольку немцы не австрияки, а о
наступлении Нивеля знает каждый официант в Париже. И уж конечно о
нем знают в Берлине. Германцы прочно засели и засели не в чистом
поле, а на хорошо укрепленных позициях Линии Гинденбурга, с
возможностью покидать свои позиции и быстро занимать подготовленные
рубежи второй и третьей линии обороны. А на первой линии в
капонирах и блиндажах останутся пулеметные расчеты, которые
невозможно выкурить никакой артиллерийской подготовкой. И
повторятся катастрофы Вердена и Соммы. Сотни тысяч погибших в
результате кинжального пулеметного огня. Горы трупов и нулевой
результат. Ну, если не считать подготовленного германцами
контрудара. И удар этот будет предельно мощным. У немцев просто нет
другого выхода. Революции в России не случилось, русский фронт не
рухнул, а потому только выбивание из войны Франции может спасти
Германию. На карту поставлено все. Русская армия сейчас ослаблена и
не готова к большому наступлению, а англо-французы в результате
военной катастрофы будут предельно измотаны и не смогут оказать
серьезного сопротивления. Тем более что кроме наступления Нивеля у
немцев не будет другого шанса на победу в обозримом будущем.
Впереди только вступление в войну США и удушение Германии и
Центральных держав.
Я внимательно посмотрел в
лицо Гурко.
- Генерал, пришло время
трезвых оценок и сложных решений. Скажу больше – решений
рискованных и граничащих с авантюрой. Но, признаться, других
вариантов я не вижу. Итак, союзники отказываются внимать голосу
разума и сами идут в ловушку, давая германцам шанс переломить
ситуацию и выиграть эту войну. Наступление Нивеля закончится
катастрофой и очень велик шанс, что мы вскоре окажемся на
континенте один на один с германской военной машиной. И шансов
победить в этом противостоянии у нас немного. У вас есть возражения
против этого утверждения?