– Все, Марин, – кивает он и трогается с места.
Я собираюсь с мыслями, тяжело вздыхая. Больше нет смысла это скрывать. Как бы не закончились наши отношения, пожалуй, он имеет право знать. Ощущаю, как горькие слезы собираются в уголках глаз, но в этот раз я не собираюсь их прятать. Слишком долго я жила с этой болью в израненном сердце.
– Мы поругались с тобой. И ты ушел, Глеб. Ты не отвечал ни на звонки, ни на сообщения в тот вечер, – вспоминаю тот день настолько ясно, как будто это произошло вчера.
– Это потому что… – начинает он, но я поднимаю руку, показывая, что хочу договорить.
– Дай мне сказать, раз спросил, – резко говорю я. – Утром у меня был прием у врача. Он подтвердил беременность.
Замолкаю. Мне нужно справиться с подступающими эмоциями. Уже столько лет прошло, а я до сих пор с трудом могу справиться с этим. Глеб не перебивает. Он ждет.
– Когда девушка из мобильного в очередной раз сказала мне, что абонент недоступен, я решила поехать к твоим родителям. Мне нужно было найти тебя. Я хотела сообщить. Думала мы помиримся. Но вместо тебя меня встретила полуголая девица. Она сообщила, что ты в душе, и попросила меня зайти позже или перезвонить. Дословно было сказано, что ты сейчас не в состоянии разговаривать. И я ушла, – прерываюсь я и, наконец, осмеливаюсь взглянуть в глаза Глебу. Он смотрит будто сквозь меня и не говорит ни слова. – За дверью у меня закружилась голова, нога сорвалась, и я покатилась с лестницы. Вот так я потеряла нашего ребенка.
Я перевожу взгляд в окно. Пейзажи за окном мелькают уже не так часто. Машина останавливается, а Ланской пулей выскакивает на улицу. Сунув руки в карманы и отвернувшись, он смотрит прямо. Через несколько минут Глеб возвращается и, сложив руки на руль, обреченно вздыхает.
– А теперь позволь рассказать свою историю.
Судя по выражению лица мужчины, все, что я рассказала, является большой неожиданностью для него. Он заводит двигатель и медленно трогается с места. Глеб смотрит прямо перед собой, но не спешит начать рассказ. В воздухе витает ощутимое напряжение, которое с каждой последующей секундой молчания мужчины становится почти нестерпимым. Мы подъезжаем к торговому центру, и мой взгляд падает на электронные часы на табло. Сильно опаздываю, но сейчас это не имеет никакого значения. Ланской нервно потирает лицо руками и, наконец, поворачивается ко мне. Его прищуренный взгляд падает на мои губы, которые я невольно облизываю, а затем спускается к шее и, задерживаясь ненадолго, возвращается к глазам.