Да к тому же не всегда удавалось быть первым, порой наглые бомжи нас опережали, вытаптывая все напрочь. Тетка умудрялась гонять их, пугая собаками, которых у нас отродясь не было, и дробовиком с солью. При этом делала такое лицо, что не поверить ей было сложно.
– Вставай, соня, – босоногий Ванька притопал ко мне спустя минут пять.
Вот его я меньше всего ожидала увидеть в это ленивое утро. Соседский мальчишка обычно с рассвета ковырялся в песочнице, лепя куличики, или возился во дворе своего дома, но сегодня почему-то оказался у нас.
– Ты как сюда попал? – нахмурилась я, подозревая, что он здесь непросто так.
– Через дверь. Валя привела, – кивнул Ванька. – Я есть очень хотел, полез к Фроловым и застрял в заборе, зацепился за гвоздь, а там крапива и комары. Вот такие, – развел он руки в стороны, демонстрируя размер насекомых.
– Мать снова запила, да? – выдохнув, поинтересовалась я у карапуза.
Мальчишка кивнул, с тоской опустив глаза в пол. Тема эта была не из самых приятных для него, да и стеснялся он говорить о таких вещах. Однако местные все знали, чем занималась его мать, потому спешили накормить временами бедолагу, некоторые даже пускали переночевать к себе, а особо сердобольные закидывали опеку жалобами, желая, чтобы Ванька оказался в детском доме.
– Ладно, нос не вешай. Пойдем завтракать, а то у меня времени мало. Надо на учебу, а на вечер я нашла себе подработку.
– Снова дворы мести? – скрестив руки на груди, полюбопытствовал семилетний мужичок.
– Нет, – сморщила я нос, припоминая, что последний раз закончилось все не очень приятно, тогда я в полумраке провалилась в яму, что раскопали работника ЖЭКа и благополучно забыли про нее на полгода. – Официанткой на одном приеме. Там соберутся шишки какие-то, – закатила я глаза, заваривая нам с Ванькой чай. – Если повезет, может, урву чего вкусного.
По-моему, при этих словах пацаненок приободрился, приосанился и с аппетитом принялся уминать бутерброды, что оставила на столе тетя Валя.
– Тань, – жуя, пробубнил Ваня, – а тебе обязательно работать?
– Ну-у, – поскребла я макушку, – стипендию, конечно, платят, но она грошовая, а жить на что-то надо. Пенсия у тетки тоже небольшая, и сидеть на ее шее мне стыдно.
– А родителей не нашла? – распахнул он пушистые ресницы шире.
– Не хочу, – фыркнула я, недовольно скривив губы. – Если я им не нужна, то они мне и подавно, – бросила обиженно, словно мне пять лет.