Они толкнули дверь «Одноглазого валета».
Первым делом шериф прошел в центр зала и огляделся. Через большие окна кафе действительно был отлично виден кинотеатр и стоянка перед ним, расположенные по ту сторону круглой площади.
Как они и предполагали, старуха Устинья сидела ссутулившись у стойки бара. Мезенцеву нравилось, что у жителей городка были свои устоявшиеся привычки. Устинья каждый день в одно и то же время приходила в кафе завтракать и покупать пироги себе на ужин. Она даже садилась на одно и то же место, и горе тому, кто его занимал, – могла не только обругать последними словами, но и палкой замахнуться.
Старуха куталась в потрепанное длинное пальто темно-серого цвета, на ее плечах лежала толстая вязаная шаль. Сучковатая клюка стояла у ног, прислоненная к барной стойке. Полицейские присели по обе стороны от городской сумасшедшей, но она на них даже не взглянула, полностью поглощенная завтраком. Перед Устиньей стояла большая кружка горячего чая и лежал кусок вишневого пирога.
Тарас Стахеев кивком поприветствовал полицейских. Он помогал официантке Галине убирать со столов в дальнем конце зала.
– Здравствуй, Устинья, – начал Борис Макарский, – говорят, ты вчера вечером гуляла неподалеку от «Антареса»…
– Говорят, что где-то и кур доят, – глумливо захихикала старуха, тряся всклокоченными волосами.
– Так гуляла или нет? – грозно спросил Макарский. – Может, видела чего?
Устинья пробормотала себе под нос что-то неразборчивое, затем взяла в руки кружку и с громким хлюпаньем отпила из нее.
– Мы ведем расследование вчерашнего инцидента, – вступил в разговор Владимир. – Вы можете нам помочь…
– Машина взорвалась, – произнесла Устинья. – Ивашку Поликутина едва по стенке не размазало! Весь город уже об этом говорит.
– Так ты видела его машину?! – воскликнул Борис.
Старуха вздрогнула и злобно уставилась на него.
– Видела! – высоким голосом крикнула она. – Сперва на стоянке, а потом уже в огне!
– Пока она на стоянке стояла, может, подходил к ней кто?
– Никто не подходил, – заверила полицейских старуха. – А что, нашли чего? Под машиной?
Она ехидно захихикала, скаля полусгнившие зубы. Шериф невольно поморщился.
– Ты об этом? – Макарский положил перед ней снимок со странным символом. – Видела, кто его нарисовал?
– Рогатый, – с уверенностью кивнула старуха. – Козлиная голова!