— Будешь так себя вести — никогда не станешь настоящей Хранительницей.
— Хранительница, — фыркнула Ингрид и принялась убирать книги в шкаф. — Хранительница должна уметь колдовать! Вот так! — она изобразила руками в воздухе хитрый знак, и ваза, стоявшая на самой верхней полке, со звоном разлетелась на множество осколков.
— Дура, — Ингрид тут же получила ещё один подзатыльник. — Хранительница Знаний — это не только магия, это ещё и мозги! А у тебя их явно не хватает.
Ингрид насупилась, но снова промолчала.
— Ладно, — сказала она, наконец, примирительно, — Белл, ты научишь меня седлать виверну сегодня?
— Нет! — отрезал старший. — Сегодня ты будешь зубрить историю Сумеречного Народа.
— А вот и не буду! — заявила Ингрид, и Белл только теперь заметил, что взгляд сестры устремлён за окно.
Белл подошёл и встал рядом.
— Возвращаются, — констатировал он. — Но это не значит, что ты сегодня отдыхаешь!
Ингрид фыркнула.
— Зубри сам! — шмыгнув мимо брата, она выскочила в коридор и рванула вниз по винтовым лестницам, пронизавшим насквозь башню Синего Дракона. Преодолев несколько пролётов, она поняла, что Белл несётся следом, но остановилась только на первом этаже, когда увидела в дверях мощную фигуру отца. У Тауфина, сына дракона, волосы были тёмными, с проблесками червонного золота, и сам он мощью грудной клетки и широтой плеч скорее походил на лесного великана, чем на эльфа, пусть даже и с примесью древней крови.
— Отец! — Ингрид бросилась было на шею вошедшему, не обращая внимания на остановившуюся по сторонам свиту, но замерла, обнаружив, что отец держит в руках огромный свёрток. — Подарки?
Ингрид расплылась в улыбке.
— В каком-то смысле, — ответил Тауфин, бережно опуская свёрток на пол.
— Мой меч! — воскликнул Белл. Старший остановился рядом с Ингрид и незаметно ущипнул её за руку, так что та взвыла от боли.
— Мо-оя…. Моя лютня, ты её привёз?
Тауфин прокашлялся.
— Белл… Найди управляющего. Прикажи освободить спальню на верхнем этаже. И пусть подготовят купальню.
— Конечно, отец, — Белл вежливо поклонился. — Но…
— Нет, Белл, меча не будет.
Лицо наследника вытянулось, он собирался спросить что-то ещё, но в этот миг свёрток зашевелился.
Брат и сестра замерли, уставившись на скрученный трубочкой ковёр, в котором Тауфин доставил свою ношу, а в следующую секунду из гобелена показалась лохматая чёрная голова. Острые ушки едва заметно выбивались из грязных прядок волос. Большие чёрные глаза были изумлённо распахнуты и, казалось, занимали поллица.