Сопротивление не имело смысла. Раймона потащили вверх по лестницам. Боль постепенно просыпалась в местах ушибов, которые, как оказалось, покрывали всё его тело.
Всё было почти так же, как много раз, только теперь его не поставили перед троном, а швырнули на пол, заставляя упасть на колени.
— Что опять? — Белл лишь на секунду отвлёкся от бумаг, которые читал, чтобы бросить на него короткий взгляд.
— Драка. С господами Тамлином, Твеном и Лангом.
Белл удивлёно приподнял бровь.
— Он совсем взбесился? — Белл уставился на Раймона тяжёлым взглядом. — Слугу, ударившего господина, в любом доме накажут смертью или изгнанием. Моё милосердие безгранично, помни об этом. — Белл поднял глаза на воинов. — Всыпать ему пятьдесят плетей.
***
Каждый удар разбегался волнами боли по истерзанному телу.
— Сорок пять, — отсчитывал монотонный голос Дарина, и плеть снова врезалась в изорванную спину.
— Сорок шесть, — Раймон стискивал зубы, чтобы не закричать. Наказание проходило во дворе, над ямой для пленников, и каждый, кто желал, мог увидеть распростёртое на камнях тело юноши.
— Сорок семь, — Раймон уже не мог понять, наваждение это, или в самом деле там, среди праздных зевак — бледное, как снег, лицо Ингрид.
— Сорок восемь, — глухой рык вырывается из горла, и Раймон закрывает глаза, чтобы не видеть этого миража.
— Сорок девять, — кровавые круги плывут перед глазами, и весь мир тонет в боли. Такого наказания он ни получал ещё никогда.
— Пятьдесят.
Свистящий выдох, когда плеть последний раз опускается на измученную спину. Нет сил двигаться и тем более встать.
Сквозь опущенные веки Раймон видел, как медленно разбредаются зеваки. Умереть бы здесь, на холодном камне, влажном от крови….
Ледяные пальцы коснулись обнажённого плеча, и Раймон вздрогнул, резко распахнув глаза.
— Инг…
Ингрид поджала губы. Казалось, её мучили какие-то сомнения.
— Я сейчас вылечу.
Пачкая в крови белоснежные рукава, она принялась водить пальцами над ранами, оставленными плетью.
Раймон замер. Столько раз он представлял себе, как снова увидит Ингрид… Там, в мечтах, он был спасителем, вырывающим нежное тело из рук нежеланного жениха и увозившим прочь в своём седле… Реальность разрывала мечты в клочья так же легко, как кнут живую кожу.
— Инг… — Раймон поймал тонкие пальцы и поднёс к губам. Все слова, подготовленные заранее, выветрились из головы. — Уйдём отсюда, — сказал он просто.