, порождающие скрежет и свист помех.
– На самом деле нет ни прошлого, ни будущего, – говорил ей – только ей, никому другому! – Герман. – Все происходит сейчас. В конкретную, данную минуту. И осознать это могут только смелые люди. И сегодня мне хотелось бы поговорить об одном из них – поэте Иосифе Бродском.
Лиля слышала про Бродского, но никогда не читала его стихов.
Да и зачем ей эти стихи?! Неважно, о чем говорит Герман – о стихах, о политике, главное – снова и снова слышать его обворожительный голос и вспоминать, как он сказал ей однажды:
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось –
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость!
[2]С этих строк у них все и началось, тогда-то Лиля в Германа и влюбилась, и с тех самых пор один лишь звук его голоса способен был лишить ее рассудка. Всегда так было… и сейчас снова повторилось то же волшебство романтической чувственности, которая всегда была ее натуре ближе и дороже даже самой неистовой плотской одержимости.
Это мог дать ей только Герман. Этого она не находила у Родиона. И как же захотелось вновь испытать это слияние тел, душ и голосов, шепчущих, бормочущих друг другу любовные признания, выдуманные какими-то посторонними людьми… Только они вдвоем, вместе, тело к телу, могли это чувствовать и понимать!..
– Лиля! – внезапно раздался голос Родиона.
Проснулся! Заметил, что жены в постели нет, пошел ее искать!
Как она могла до такой степени забыться?! Потерять всякую осторожность?!
Лиля поспешно выключила приемник, отодвинула его, смахнула со щек слезы – а ведь даже не заметила, что тихо плакала…
– Что случилось? – обеспокоенный, сонный Родион в халате и тапочках на босу ногу, позевывая, вошел в кабинет. – Что ты тут делаешь?
– Нет, ничего, – пробормотала Лиля, которая настолько погрузилась в воспоминания о прошлом, что никак не могла вернуться в настоящее, в реальность.
– Ты себя плохо чувствуешь? – склонился над ней Родион.
– Да нет, тебе показалось!
Лиля резко встала, потянула мужа за руку:
– Пойдем спать.
– Нет, а мне все-таки интересно, чем же моя жена занимается ночью около радиоприемника. – Родион с усмешкой поднял транзистор. – Неужели сама Лилия Камышева, дочь несгибаемого партийца Михаила Говорова, слушает «вражеский голос»?
Он включила приемник, и немедленно раздался – боже, ну почему Лиля была такой дурой и не сбила настройку?! – голос: