Потрясенность, экзальтация, инакомирность гения делают его во всех отношениях человеком не от мира сего. Поэтическая строка Георга Тракля «Душа – чужестранка на этой Земле» прекрасно передает эти отличительные качества гения – его отрешенность, заброшенность, инакомирие, чужеродность.
Кстати, сама психика гениальности радикально отличается от психики повседневности (заурядности) хотя бы трактовкой греха: что для эвримена – позор, то для гения – ступень к Богу. «Падения» гения несопоставимы с падениями эвримена, даже если они одинаковы:
«Только очень наивный человек будет считать критерием невинности и невиновности субъективное самоощущение. И напротив: критерием виновности – самообвинения и покаяния. В реальности всё бывает как раз наоборот: подавляющее большинство распутных и греховных людей искренне не ощущают себя таковыми. Они блестяще оправдывают себя. Психика большинства (то есть вполне заурядных) людей строится из системы непрерывных самообманов, бессознательная цель которых – во что бы то ни стало сохранить высокую личностную самооценку, самоуважение, чувство своей социальной значительности, значимости и полноценности. Жизнь показывает, что «грешными», «распутными», «недостойными», глубоко страдающими по поводу своих пороков и несовершенств самоощущают себя чаще всего именно чистые, по всем сравнительным меркам целомудренные и возвышенные натуры (вспомним Б. Паскаля, Л. Толстого, С. Киркегора, Ф. Достоевского)… Ни один тиран, ни один активный участник террора, ни один сексуальный маньяк и насильник не считал себя чудовищем или монстром».
И. Ньютон добровольно лишил себя половой жизни и видел в поллюции тяжкий грех, Г. Мендель никогда не имел половых сношений, Оноре де Бальзак приходил в отчаяние от ночных поллюций, считая их потерей мозгового вещества. Можно говорить о полной сублимации секса творчеством у Канта, Бетховена, Киркегора, Ницше. Гениальность «приземляет» не столько быт, сколько секс. Здесь мы имеем все существующие варианты: гиперсексуальность (Гёте, Пушкин), гипосексуальность (Паскаль, Спиноза, Киркегор), гомосексуальность (Микеланджело, Чайковский, Жид, Кокто) и др. Но если гениальность стремится возвысить секс до уровня нового сознания (куртуазная поэзия, новый сладостный стиль, любовная лирика), то тирания снижает его до первобытно-племенного уровня (гарем, свальные «утехи» французских королей, сталинско-бериевский скотный двор).