— Леший, водяной, выходите! Лир не тронет, не позволю.
Маг скептически посмотрел на меня, но опровергать мои слова не стал.
Из-за ветки сначала высунулась одна голова, потом другая.
— С чего ты дала такое обещание, Ариадна? Еще как трону, — прошипел Лир и двинулся к нечисти.
И все бы ничего, но я оказалась проворнее и подставила подножку. Лир, не ожидавший ничего подобного, упал, и пока поднимался, я переместилась к нечисти.
— Ты их не тронешь, — спокойно сказала я. — Проклятие снято. Они помогли. И мы теперь друзья.
— Отойди, Ариадна. У меня с ними старые счеты.
— Нет, Лир, не уйду, хоть что со мной делай.
— Они убили мою мать, — бесстрастно произнес темный маг, глядя прямо в глаза. — Именно эти двое. Завели в лес, утопили, забрали все силы. Она умерла в том самом озере, где ты плавала! И это она их прокляла.
Хм… А ведьма тогда причем? Я же определенно слышала ее голос.
В растерянности оглянулась на нечисть. Неужели правда? Нет, они бы так не сделали. Но и колдун не лгал. Получается та самая ведьма — мать Лира?
— Как такое может быть, Лир? Твоя мать ведь не была ведьмой, — проговорила я. — Ничего не понимаю. Объясни.
Маг ответить не успел.
— Ее заманила в наш лес ведьма. Мы пытались ее спасти, Лирантанель. Долго прятали… Но она ушла, ее ждали вы с братом, ушла и попалась ведьме, — ответил водяной. — Не твоя мать нас прокляла. Вовсе нет. Та, что ее убила.
— Подожди, — удивилась я. — Получается, мать Лира была той самой русалкой, которая оказалась необходима ведьме для бессмертия?
— Да, Ариадна, — ответил леший. — И за ее спасение мы были прокляты. Только мать Лирантанеля, когда попалась, предпочла утонуть, но не отдать ведьме бессмертия. В озеро-то злыдня нырнуть не могла, она уже находилась под проклятием. Для этого матери Лира пришлось отказаться быть русалкой. Спасибо тебе за все, нам пора. Мы не виноваты в смерти твоей матери, Лирантанель. Не виноваты!
На поляне стало пусто. Только Лир стоял и смотрел на меня, а я — на него. Теперь понятно, почему он не удивился, увидев русалку, почему не пускал меня к нечисти. Мог бы и раньше сказать.
— Мне очень жаль, Лир, правда.
Я подошла к нему и заглянула в серые, почти стальные глаза. Научиться бы мне читать его мысли!
— Никто не знал и не знает, что моя мать — русалка. Только мы с братом. Если об этом проведают, брат окажется в большой беде и опасности, — устало сказал Лир.