В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
В конце концов, ящик выкинуло на
берег острова Серифы, прямо в сети рыбаку Диктису. Диктис ящик
открыл – и тут уже получилось не по-пушкински, а как-то
по-довинчевски: вместо «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца»
перед рыбаком оказалась «Мадонна с младенцем». Ошалев от
такого поэтичного выверта судьбы, рыбак отвел находку к царю
острова. Вот на царском-то дворе Персей потихоньку и вырос.
Античный
форум
Акрисий: У меня с потолка подвала
капает Громовержец! От этого можно как-то избавиться?!
Крон: Я проверял, от ЭТОГО
избавиться невозможно!
Гера: Что он делает у какого-то
смертного на потолке?!
Посейдон: Сырость – это
хорошо!
Аид: лол, попробуйте
тряпкой.
Полидект, на царском дворе которого вырос Персей, оказался
мужик не промах, решил, что он не хуже Зевса и полез женихаться к
матери героя. Правда, без эффектных превращений в атмосферные
осадки. Персея такой оборот дел совсем не устраивал, и он, недолго
думая, заворотил царю оглобли (или превращайся в золотой дождь, как
папа, или катись!). Полидект, который, как оказалось, был в чем-то
еще и на Акрисия похож, насупил брови и начал думать – куда б
услать ушлого сынишку.
Вариант с подвалом отпал еще на подлете (знаем, чем такое
заканчивается), остался вариант более простой и заманчивый:
спихнуть парнишу в квест со смертельным исходом.
– Значит так, сын Громовержца, –
заявил Полидект. – Хватит тебе сидеть на казенных-то харчах.
А ну взял ноги в руки и пошел за головой Медузы Горгоны! И тебе –
подвиг, и мне – жизненно необходимая в хозяйстве вещь.
Тут
опять приходится отвлечься на аэдов и передать героический ответ
Персея:
– Ну, ладно, добуду я тебе ее
голову…
И
дополнить тем, что после этого Персей поинтересовался:
– …а это кто?
Выяснилось, что Медуза Горгона – колоритная личность.
Когда-то она была красивой девушкой, к которой воспылал Посейдон.
Но, не в пример своему брату, не стал рассказывать сказки про
красивые глаза или превращаться в дождь, а просто совершил с
Медузой действия определенного плана в храме Афины. Оскорбленная
Медуза так громко рыдала о том, что «он не сказал мне, что у меня
красивые глаза!!», что разозленная Афина превратила ее в чудовище.
«Ну и все равно мне замужество не светило», – заметила Горгона и
принялась носиться повсюду на золотых крыльях, раздирать людей
чешуйчатыми руками и пить кровушку, всячески входя во вкус такой
жизни. Сестры – Сфены и Эвриала – посмотрев на жизнь Медузы решили,
что тоже хотят стать «веселыми монстрятинами» – и таки стали. В
результате троица имела колоритное зрелище: змеи вместо волос,
клыки-кинжалы, когти, чешуя, золотые крылья – красотища такая, что
посмотришь – и в камень превратишься. Собственно, как раз народ и
превращался. Толпами.