Так что вопрос оставался открытым:
что заставило их остаться здесь?
Возможно, экзамен окажется не таким
уж простым. В любом случае выбора не было и нужно было протиснуться
сквозь толпу учеников.
Невольно в уши попадали обрывки их
разговоров. Не скажу, что они были особо интересными, но хотелось
бы узнать, что думают об этом старшие классы.
– Чёрт возьми, как такое возможно,
чтобы новичкам выдавали три банки зелья «Закалка костей»? А? Я в
прошлом году был первым. И что? Мне даже «молодец» не сказали, –
жаловался один второгодка другому.
– Ты неправильно мыслишь, мой друг.
Это же награда по сути не для них, а для нас. Сегодня нам
достанется трёхмесячный запас зелья.
Суть была в том, что они уже
планировали ограбить победителя. Вот тебе и более умные второгодки
– у них уже созрел план.
– Дело говоришь.
Однако это была лишь часть
разговоров. И далеко не самая значимая. Третьегодок интересовало
совсем другое – нечто более важное, чем эти ненужные для них
зелья.
– Говорят, если сегодня выделиться,
она может взять в ученики...
– Кто? Та старейшина?
– Богиня! Какая она старейшина – она
богиня!
– Если бы она стала моим мастером,
мне бы больше ничего в жизни не понадобилось, – мечтательно сказал
третьегодка.
– Шутишь? Я бы ей ноги лизал!
– Ноги? Фу... Какой же ты
извращенец!
Я так и не понял, кому они там
собирались ноги лизать. Это настолько меня заинтересовало, что я
чуть привстал на цыпочки, чтобы разглядеть этого старейшину.
Неужели это та, о ком я думаю?
И тут я увидел её. Это точно была не
старейшина. Это была та самая «молодая госпожа» с Пика Лаврового
Листа.
Ах, ты-то что здесь забыла?
Краса восседала на троне, на «сцене»,
где обычно сидят высокопоставленные учителя, такие как глава Двора
Основ. Но сейчас там сидела она, величественная, как королева.
Закинув ногу на ногу, она выглядела непринуждённо и властно
одновременно.
Её платье открывало ноги –
соблазнительное зрелище. Теперь стало понятно, почему все были так
увлечены её образом. Было очевидно, что люди пришли не столько ради
соревнования, сколько ради неё.
Однако её выражение было странным.
Она сидела неподвижно, устремив взгляд в одну точку в центре сцены,
где, по сути, никого не было. Будто ей было совершенно безразлично,
что о ней думают окружающие.
И вдруг произошло немыслимое. Она
повернула голову и посмотрела прямо в мою сторону. Толпа вокруг
меня тут же загудела: