— Ничего, — сказала я.
И это была чистая правда.
Во взгляде Беатрис мелькнула жажда убийства. Милое личико перекосилось от гнева и пошло красными пятнами. Казалось, даже ноздри раздуваются от злости.
Пусть меня осудят все гувернантки мира, но я наслаждалась каждой секундой бессильной ярости воспитанницы.
Еще какое-то время девочка пыталась бороться с упрямой книгой, после чего, поникнув, опустилась в кресло. Ее худенькие плечики затряслись, а в глазах застыли слезы.
М-да, когда бабушка много лет назад проделала со мной подобный трюк, я умоляла ее снять чары. Но Бетти слишком горда, чтобы просить…
— Прекрати злиться, с тобой я не сделала абсолютно ничего, а вот книгу заколдовала, — решила пояснить я. — Пока ты внимательно не прочтешь заданное, из рук ее не выпустишь. Страничку перевернуть сможешь, а отложить чтение — нет. Отличный способ помочь с концентрацией внимания и мотивацией.
Бетти негодующе засопела и подняла на меня покрасневшие глаза.
— Я все расскажу отцу! — закричала она.
— Прекрасно. С удовольствием обсужу с ним свои методы обучения.
Может, лорд Блэквуд и не одобрит подобного применения чар, но вряд ли оценит эту меру, как жестокую. Видимо, в глубине души Бетти это тоже понимала.
— Я вас уволю! — срывающимся голосом выдала она последний аргумент, заставив меня улыбнуться.
— Не принимайте скоропалительных решений, юная леди. Есть все основания полагать, что вы передумаете, как только доберетесь до конца главы. А если все же не поменяете решения, что ж, — театрально пожав плечами, я развернулась и пошла к двери, — моя совесть чиста, ведь я хотя бы попыталась посеять разумное и доброе. Приятного чтения, Беатрис.
Оставаться с воспитанницей не было смысла. В конце концов, себя я наказывать не собиралась. Сейчас мне очень не помешало бы выпить чашку чая и просто немного посидеть в тишине. Похоже, я смогла немного проучить Бетти, но у этой маленькой победы был легкий привкус горечи.
Я прошла по коридору, ведущему к выходу на лестницу, и у самого прохода увидела хихикающую Нэнси и незнакомую девушку в платье горничной.
Она была худенькой и изящной, точно статуэтка, с выразительными карими глазами, опушенными густыми темными ресницами. Пожалуй, в другом наряде она запросто сошла бы за леди. Видимо, эта и есть та самая Пайпер, о которой говорил кучер.