Что?! В смысле? А… ну там… Первое подношение ленточек?
Знакомство с родителями жениха? Моление о щедрости жизненной чаши?
Тыквенный суп, приготовленный невестой собственноручно… А, нет, это
уже из обрядов простонародья, но… Подождите! Я не аристократка,
конечно, скорее дворянка средней руки, но всё равно хотя бы полгода
между сватовством и свадьбой должно пройти!
– В церкви всё готово, – кивнула маменька.
И в этот миг я всё поняла. Не знаю, зачем моя свадьба была нужна
королю Гильому (но без королевского согласия такие браки не
заключаются), я не знаю, зачем это нужно кагану, но… Какой же
великолепный способ для маменьки сбыть меня с рук! Меня увезут в
восточные степи, где я и сгину, а мои земли, и этот дом, и вообще
всё – достанется маменьке. Без боя, без… Я чуть не заорала. Но тут
почувствовала, что служанка, бдевшая над моей душой, отвлеклась, её
руки на моих плечах расслабились, и я вырвалась, подбежала к жениху
и, глупо хохоча, вцепилась пальцами в его уши, резко потянула
голову на себя (от неожиданности парень поддался) и лизнула в
тонкий, прямой нос. Кариолан отпрянул. В зелёных глазах вспыхнуло
отвращение.
– Элиза! – крикнула маменька, и тут же: – Марго!
Ворон ударил меня по рукам, но я обхватила его шею и повисла на
женихе. Давай, ну, давай же! Что сделать ещё, чтобы отвращение
победило в тебе корыстолюбие?
Маргарет вцепилась в мою талию, потянула на себя, и мы все
втроём под смех гостей рухнули на пол. Я прижимала жениха к себе,
словно любимый пряник, пыхтя голодной барсучихой.
– Риол, – засмеялся где-то вдали (так казалось) Эйдэн, – подожди
до свадьбы. Ты не совсем понял традиции…
Седьмой ворон наконец вырвался из моих ручонок, отпрыгнул,
покраснев и тяжело дыша. Глаза его метали молнии. Ну хоть перестали
быть бутылочным стеклом. Маргарет незаметно двинула кулаком мне в
бок. Я захныкала. Протянула ручки к жениху:
– Хочу!
И по глазам поняла: победа! С бо́льшим омерзением на меня вроде
даже маменька не смотрела.
– Заканцивайте с этим, – процедил Кариолан, судорожно
отворачиваясь и не в силах, очевидно, придать лицу былую
невозмутимость. – Жду в церкви.
И стремительно вышел. Крылья плаща взлетели и исчезли в
дверях.
Чёрт. Не победила. Корысть оказалась сильнее. Но, надеюсь, хотя
бы в первую брачную ночь он не рискнёт появиться в моей
опочивальне? А потом я сбегу, я обещаю.