Вопреки распространенному мнению, что ломать проще, чем строить, некоторые вещи, явления и технологии ломать сложно. Даже старый дом снести сложно, ведь нужно сделать это так, чтобы не пострадали люди и соседние дома. Правильное закладывание взрывчатки, чтобы дом рухнул строго вниз, а не рванул вверх или разлетелся по сторонам – целая наука. Сломать руку, кости которой плохо срастаются, чтобы собрать их заново и все исправить, а не ухудшить, также сложно. И разрушить отношения сложно, потому что мы привыкаем ко всему, но иногда без этого шага не будет движения вперед. Спросите ребенка, легко ли ему было сломать игрушку, и он наверняка скажет, что пришлось помучиться.
Дело не только в естественности разрушения в процессе создания. Важно понимать, что старое не исчезнет, каким бы плохим оно ни было, пока не появится новое. В своей книге «Территория заблуждений» Рольф Добелли приводит пример ложной медицинской теории, которая существовала две тысячи лет только потому, что лучшей не было. Речь о пользе кровопускания. В течение нескольких дней врач спускал из больного суммарно 2,5–3 литра крови, примерно по пол-литра за один раз (а в человеке всего-то 5–6 литров крови). От такого лечения многие умирали, но врачи не отказывались от метода, потому что не знали, чем его заменить. Сейчас, когда вы читаете эти строки, люди используют множество других плохих концепций, потому что лучшие пока не появились. Эти вредные и опасные теории никуда не денутся, пока не появятся новые, лучшие, и не уничтожат старые, потому что природа не терпит пустоты. И таким же она создала человека.
Человеческий мозг не может смириться с тем, что есть что-то неизвестное. Он запрограммирован на поиск знания, а если найти истинное знание невозможно, то делает предположение, кажущееся самым близким к верному, и начинает руководствоваться им как верным. К примеру, когда древние люди не могли понять, откуда берутся молнии, они придумали, что их бросает на землю разгневанный бог Зевс. В эту версию верили до тех пор, пока ученые (несмотря на то, что поиски истины массами никогда не одобрялись) не предложили более достоверное объяснение.
Первым это заметил историк науки Томас Кун: теории никогда не терпят крах под тяжестью своих ошибок. Они претерпевают коллапс только тогда, когда появляются другие, более хорошие теории.