После навеянных Доктороу воспоминаний о совсем недалекой эпохе Робин прокомментировал: «Сейчас не намного лучше, чем было».
Но были уроки, которым Джульярд не мог обучить Робина, желания, которые он не мог выполнить, и стремления, которые он не мог реализовать. За этим Робин обратился к пантомиме. Странная безмолвная театральная техника, для которой не нужны ни оборудование, ни реквизит, кроме черной и белой краски для лица, ни даже сцена, стала тем, чем временами занимался Робин вместе с Тоддом Оппенгеймером, студентом из Neighborhood Playhouse и эмигрантом из района залива. Оппенгеймер выступал в качестве актера пантомимы в Центральном парке и на других общественных площадках Нью-Йорка, но его шансы на удачу выросли, когда их общий с Робином друг представил их друг другу.
Оппенгеймер вспоминает: «Вниз по улице шел парень в спецодежде художника и поздоровался красивым, зычным голосом. Затем повернулся ко мне и сказал: ”Здорово, что кто-то еще в парке показывает пантомимы“. Стало понятно, что он с этим знаком или сам этим занимается». Когда Оппенгеймер спросил, выступает ли Робин, тот заколебался: «Не совсем. Иногда балуюсь». Но Оппенгеймер все равно предложил Робину выступать вместе: «Я понимал, что мне нужна подмога, так мы могли хотя бы поддержать друг друга, когда расходился народ».
Они занимались пантомимой в свободные от учебы дни, когда Оппенгеймер прибегал к Робину часов в 11, будил его и накладывал грим. «Он был такой недисциплинированный, и каждый раз с ним была новая девчонка», – рассказывал Оппенгеймер. Затем в полосатых рубахах и брюках как у художников, поддерживаемых радужными подтяжками, они отправлялись в Центральный парк или на площадь у Музея искусств Метрополитен, где разогревались и входили в образ.
По мнению Оппенгеймера, Робин был не из тех, у кого хватало терпения на долгие репетиции. Кое-что он планировал, но большая часть выступления была пародией на известных мимов.
Среди них был персонаж – создатель масок, которого когда-то играл Марсель Марсо. «Этот парень сидел на лавке и делал маски, – объяснял Оппенгеймер, – а затем их примерял. Среди них было сердитое лицо, грустное лицо, смеющееся лицо. И вдруг улыбающаяся маска случайно прилипает к его лицу. Он это понимает, переживает огромное количество эмоций – но выражение лица так и остается улыбающимся».