Боб Сарлат, комик и диктор на телевидении, в то время часто работавший вместе с Робином, не мог сказать, кто из артистов был для Робина настоящим другом, а кто просто знакомым. «Я не знаю, кто его лучший друг, – сказал он. – Все говорят, что такие были, но я не знал никого из них лично. Робин мне нравился, а он любил знакомых ему людей. Но Уильямс был из тех, с кем невозможно долго общаться, чтобы он не отвлекался на что-то еще».
Многим завязывающимся в таких клубах отношениям способствовал льющийся здесь рекой алкоголь. Хотя в Zoo наливали только пиво и вино, в клубе было сделано все возможное и невозможное, чтобы посетители задерживались здесь часами. «Если ты комик, то выпил бесплатно в больших количествах, – рассказывал Уалл Дерст, комик и юморист, позже ставший собственником клуба. – Ты им платил за один из трех или четырех напитков. Это стало одной из причин, почему клуб разорился».
Те, кто хотел посильнее подзарядиться, прибегали к более сильным средствам. Кокаин занял господствующее место в ночных клубах Сан-Франциско и еще не был так табуирован как марихуана или галлюциногены, которые уже давно служили источниками счастья в городе. «Поворачиваешь кран, и льется кокаин, – вспоминал Стивен Перл, комик и друг Робина. – Он был повсюду. Мы зарабатывали деньги, так почему бы не потратить немного на что-то запретное? Каждый позволял себе немного больше, иногда не по одному разу».
Дана Карви, вышедший на сцену после того, как несколько раз увидел выступления Робина, не употреблял наркотики, но признает, что они были абсолютно везде. Карви говорит: «Из всех доступных наркотиков я помню только кокаин. Правда, больше ничего. Но от меня это пытались держать в тайне, потому что я не был в этом наркоклубе, а Робин был».
Но другие партнеры Робина уверены, что в то время тот на кокаине не сидел.
И не все были согласны, что исполняемые им монологи были добродушными. «Его номера были более революционными, чем стендап, – говорил Джошуа Рауль Броди, писанист и музыкальный директор, выступавший с «Рик и Руби». – Он не шутил, он отбивал бит. Его образы были четкие и живые. Он никого не держали за руку, просто переходил к следующей части и был уверен, что зритель пойдет за ним. Это было завораживающе. Но то, над чем ты смеялся, – это поступки других людей. А это часто несмешно».