Голдберг вспоминает одну сцену, которую они играли вместе: «Мы изображали маленьких детей, играющих в бейсбол, Робин зашел за зрителей и играл свою роль оттуда – так раньше никто не делал. Мы делали постановки на сцене, потому что туда был настроен свет и туда смотрели зрители. А тут всем зрителям пришлось повернуться и смотреть на выступление у себя за спиной».
«Так происходило несколько раз, – рассказывал Голдберг. – Не могу сказать, было ли это умышленно или нет. Но в этом был весь он».
Хотя в Лос-Анджелесе Робин мало что мог назвать своим и работал, стараясь закрепиться в городе, он все же был способен на акты доброты, сострадания и благотворительности. Джэми Масада, в дальнейшем основатель франшизы Laugh Factory, был молодым иммигрантом из Ирана, когда впервые встретил Робина в Bla-Bla Café – ресторане и ночном клубе в Студио-Сити. Масада, в то время живший в гараже, так как не имел постоянной работы, говорил на фарси и иврите и учил английский. Несколько раз он попадал на стендап-шоу в те места, где их демонстрируют. И однажды встретил Робина.
«Он ел сэндвич с тунцом и цельнозерновым хлебом, а я был зверски голоден, – вспоминал Масада. – Робин сказал: ”Иди сюда“, я присел рядом, а он заказал сэндвич и мне. Уильямс раскритиковал мое выступление и дал имя преподавателя, которому я должен был позвонить и учиться у него актерской игре». При этом Масада замечал, что Робин никогда не общался с ним как с низшим сословием. «Он здоровался, интересовался как дела, ему было на тебя не наплевать, – рассказывал он. – А я искренне к нему привязался».
Как-то Масада вел в Bla-Bla Café шоу, где был задействован Робин. «Я позвал его на сцену, – рассказывает Масада, – он вышел и спросил, играл ли я когда-нибудь Шекспира. Я не знал, кто такой Шекспир. Кто такой этот чертов Шекспир? Что это такое Шекспир? Робин попытался мне его описать и стал цитировать строки: ”Быть или не быть. Вот в чем вопрос“. Я говорю: ”Что за вопрос? А люди уже начинают смеяться. Я и не знал, что делаю правильно. Люди хохочут, потому что я облажался, а я-то это делаю не специально. Но рядом с ним я чувствовал себя уверенно».
К этому времени выступления Робина превратились в переполненный мешок эпатажных голосов и преувеличенных персонажей, срисованных с людей, которых он встречал во время путешествий, с себя и из своего необъятного воображения: надменный аристократ и славный малый с юга, бурчащий старикашка, проповедник с телевидения и русский с сильным акцентом, отдельные пародии на знакомых и малоизвестных представителей поп-культуры, будь то Манчкин из «Волшебной страны Оз» или плачущий главный герой из «Мухи», злой мяукающий Петер Лорре или общительный эстрадный исполнитель Джордж Джессел. Но ближе всего к его сердцу был классически обученный актер, который говорит на смеси возвышенного Елизаветинского языка и грубых анатомических отсылок.