Стеван только звучно сглотнул.
Я обожгла его еще одним взглядом, от которого он побелел окончательно и в панике схватился за сердце, а затем, отвернувшись, сошла с обмоченного крыльца. Предварительно выдернув из вялых пальцев предателя скомканный экземпляр договора и убедившись, что пергамент не пострадал. Потом быстро огляделась, сморщилась при виде вышедших из своих домов селян, позволивших такому ничтожеству решать судьбу целой деревни, но решила, что и так сделала достаточно, и вскочила в седло.
— Уходим, Лин. Забирай тварь и поехали отсюда. Я больше не хочу видеть эту деревню.
Демон жутковато оскалил острые зубы, громко всхрапнул, заставив деревенских шарахнуться прочь. После чего одним махом откусил рирзе голову и, зажав ее в пасти, черной молнией метнулся к воротам. Свирепый, огромный и такой же страшный, как мое изменившееся лицо, которого, к счастью, никто из них так и не увидел.
10. Отступление 2
— Что скажешь, брат? — с нескрываемым интересом спросил рогатый гигант у белокрылого соседа, краем глаза косясь на огромное, висящее в пустоте зеркало, от которого не отходил все последнее время.
«Светлый», занимавшийся тем же самым, странно хмыкнул.
— Хороший ход. Твой Игрок делает успехи.
— То есть ты больше не собираешься вмешиваться и не станешь просить меня вернуть его обратно?
— Нет. Мы ведь договорились.
— Хорошо. — «Рогатый», отчего-то задумавшись, молниеносно сменил облик, превратившись в поистине кошмарную тварь, но потом, спохватившись, вернул прежний облик. Правда, без рогов и крыльев. Просто высокий, могучий, облаченный в одну лишь набедренную повязку мужчина с хищным лицом, небрежно разметавшейся по плечам гривой черных волос и бездонными глазами древнего бога, в которых, как в зеркале, отражалась вездесущая пустота.
«Светлый» посмотрел на него с усмешкой.
— Тебе еще не надоело?
— Что именно? — У гиганта медленно потемнела, а затем и окончательно почернела кожа, потом вернулись на место крылья и самыми последними заново отросли витые, недобро поблескивающие в темноте рога.
— Вот это: ты намеренно пугаешь смертных.
— Ну, кто-то же должен это делать, если ты избрал для себя благородный путь всеобщего защитника и охранителя.
— О нет. Только не начинай снова…
— А что, правда глаза колет? — гнусно ухмыльнулся «рогатый». — Ты ж всегда в белом, весь такой чистый и незамаранный. А я тут с тварями вожусь, в грязи ковыряюсь, в Тени купаюсь, как в луже. Души пожираю на завтрак сотнями. Мы такие разные…