– Позвольте мне, зачитать вам свое любимое.
«Господь велел, чтоб Ева и Адам
Не устыдились сопрягать тела
И чтоб любовь такая перешла
Ко всем от них рожденным племенам.
Адам – наш корень. Дерево цветет,
Коли от корня жизнь к нему течет,
И днесь, тела влюбленных сочетая,
Творится воля господа святая! [3]»
Я как зачарованная смотрела в его потемневшие глаза и чувствовала себя кроликом перед змеей, не смея отвернуться или отдернуть руки. Внутри разгоралось непонятное пламя, а Дерек, закончив декламировать, прижался губами к моим ладоням. Мужчина перецеловал каждый пальчик и внутреннюю сторону запястий. Обжигая дыханием кожу, он хрипло проговорил:
– Что греховного в том, когда мужчина и женщина выполняют самый первый завет, данный Богом?
– Господи! – воскликнула я, придя в себя, отталкивая его и вскакивая со скамьи. – Вы! Вы! Вы! Вы – дьявол, милорд! – схватив со стола отчет управляющего и кинув его в Дерека, я бросилась из библиотеки, раз и навсегда зарекшись оставаться с этим человеком наедине.
Вернувшись в свою комнату, я с силой захлопнула дверь и даже подперла ее столиком, понимая, однако, что преграда эта чисто символическая, никто не остановит Дьявола, реши он ворваться сюда. Я металась по комнате, не зная, что предпринять. Руки дрожали, лицо продолжало гореть, меня потряхивало при воспоминаниях о его словах и поцелуях. Чувствуя внизу таинственную тяжесть, я ругала себя последними словами. Никогда! Никогда не останусь с ним наедине! Да, этим отчетом управляющего он притупил мою бдительность, но больше я так не забудусь! Завтра! Уже завтра придет отец Георг, и если Господь соблаговолит, то мне откроется истина. Легкий стук в дверь прервал мои метания.
– Госпожа, откройте, – узнала я голос Мэгги. – Отодвинув столик от двери, я запустила служанку. – Я придумала, как вам сбежать! – воскликнула она, едва переступив порог комнаты.
Дьявол уже покинул кладовую, дав несколько распоряжений Патрику и бросив многозначительный взгляд на мое платье, которое я поклялась себе больше никогда не надевать. Чувствуя непонятный жар, охвативший меня, при мысли о Дереке, я принялась руками обмахивать лицо.
– Марисоль, – услышала я голос Брана, – ты просила дать тебе знать, когда явится священник. Так вот, он явился.
[1] Гартман Фон Ауэ (1170-1210)