– Иногда, жизнь показывает нам обратную сторону наших клятв, – проговорил я и добавил: – я бы не хотел обсуждать леди Марисоль.
– Леди Марисоль? – оживился Эдвард, его лицо покинуло скучающее выражение, и теперь король казался очень заинтересованным. – Помнится, я лишил эту семью титула! Впрочем, можешь называть её в постели как хочешь, хоть королевой! – хохотнул он. – Воистину! Все зло от женщин! Они кружат нам голову и заставляют забыть о собственных клятвах!
Смех короля ещё долго отдавался звоном в ушах. Мой интерес к дочери Родерика он нашёл забавным, приняв его за обычное увлечение. Вот только я сам не мог себе ответить, являлось ли это увлечение обычным? Чем ближе мы были к замку, тем ярче в голове вспыхивали картинки нашей несостоявшейся ночи, и тем настойчивее мне хотелось разгадать загадку Марисоль.
Солнце клонилось за горизонт, когда мы, наконец, подъехали к замку, очертания которого зловеще смотрелись на фоне красного закатного марева.
– Открыть ворота! – тут же последовал приказ со стены.
Железные цепи заскрипели и деревянные полотна распахнулись, пропуская нас во внутренний двор, который тут же наполнился слугами и оставшимися наёмниками. Я медленно ехал на чёрном жеребце и внимательно высматривал в разношёрстной толпе Марисоль, но не мог её найти. Тревога, давящая на сердце, усилилась.
– Где твоя хозяйка? – спросил я у ближайшей служанки. Та, всхлипнув, покачала головой и залилась слезами. Черт возьми, что здесь происходит? – Где миледи? – повторил я, но ответом мне было тягостное молчание. Тут и там начали раздеваться вздохи и всхлипы, а кто-то даже расплакался. – Где Марисоль?! – взревел я, только сейчас обратив внимание на то, что слуги вышли встречать в чёрной одежде, так напоминающей траур.
– Смилуйтесь! Не велите казнить! – служанка, разрыдавшись, бухнулась на колени перед копытами моего коня, остальные же поспешили отпрянуть от меня подальше. Кто-то подскочил к упавшей женщине и поспешил увести её.
– Дерек! – услышал я голос сэра Вуда. – Милорд! Вы вернулись! Слава Господу!
– Пол?
Старый рыцарь растолкал столпившуюся челядь и приблизился ко мне. В свете заходящего солнца я не сразу разглядел, что он нёс в своих руках. Пол протянул мне свою ношу, и я узнал зелёное платье Марисоль, в котором она была на празднике Урожая. Оно было разорвано в клочья. Противно засосало под ложечкой.