Я взял ее за плечи.
– Тогда расскажите мне по-хорошему. Зачем все это?
– Тут много причин.
Она повернула другой выключатель.
– Вот так, немного света есть. Посмотрите, пожалуйста. Да. Все как надо? Ничего не вылезает?
Пальцами ноги она передвинула мой пояс.
– Вы так оставляете?
Я подобрал.
– Дженнифер, что с вами происходит?
– Ад, – ответила она – Все они чувствуют себя виноватыми по отношению ко мне. Не стесняйтесь, соглашайтесь взять деньги… Не отказывайтесь ни от чего. Потом мы уедем и вместе все истратим.
– Дженнифер, не стройте планов на мой счет.
– Вы меня не любите?
– Дженнифер… У меня своя жизнь, профессия, страна. Скажите мне только одно. Чего они боятся?
– Меня. Меня… и того, что мне грозит.
Чтобы избежать других вопросов, она вышла на галерею. Я пошел за ней в бальный зал. Молодой человек, бледный и элегантный, который, по-видимому, поджидал ее, поклонился ей и пригласил танцевать. Она обернулась ко мне только для того, чтобы попрощаться.
Гарри издалека меня увидел и кинулся ко мне:
– Я повсюду вас искал.
– Дженнифер показала мне портреты предков.
– Ну как, – нетерпеливо спросил он, – получается? Она согласилась с вами?
Я взял его за обшлаг пиджака:
– Дорогой коллега, вы возвели целую историю… Вы вовлекли ее в процесс.
Гарри, недовольный, отдалился.
– Она вам сказала… Ну и как? Пожалуйста, никаких упреков. Я воспользовался случаем, чтобы показать ей, что может сделать адвокат. И нечасто можно слышать такого отчаянного человека, как вы… Смотреть, как вы в одиночку выступаете против грязных денег… это стоит того.
Я был образчиком, прототипом, был патентованным, честным человеком… Меняют ли шкуру младенцев-тюленей на кожный покров доверчивых адвокатов, если не хуже – идеалистов?
– Вы должны бы были меня предупредить.
– Не так уж и плохо: незнание. Она могла найти вас симпатичным на суде, а потом переменить мнение. Я не мог предполагать, что синдром «героя» длится долго.
– Что вы называете синдромом героя?
– Влияние, которое оказывает поборник справедливости на некоторых женщин. Отсюда – успех военных; накануне ухода на фронт – я говорю о старинных временах – они могли воспользоваться любой девушкой. Секундочку, позвольте, меня зовут. Подождите меня. Я вернусь.
Он кинулся к графу с графиней. Эта пара болтала возле дешевой статуи, изображающей амазонку с арбалетом. Гарри внимательно выслушал то, что говорил фон Гаген, затем стал делать мне жесты. Он приглашал меня подойти к ним.