– Так доки у нас эризийцы. – Кортес вдруг задумался. И правда, почему Мира? – Ее по разнарядке прикрепили к медчасти.
Кажется, он нашел объяснение.
– Она учиться хотела.
– Да, помню, – подтвердил Торрес. – Хотела… А вы с ней это… – Он замялся. – Она знает, что ты – это ты?
«А он откуда знает, что я это я?! – спохватился Кортес. – Дьявол и каракатица! Я же сам себя выдал, назвав его… Совсем хватку потерял! Или расслабился… Так! Но он меня тоже узнал. А где он видел меня без “хамелеона”? Разве он мог? Или я когда-нибудь снимал при нем маску… – он лихорадочно вспоминал. – Нет, не мог. Вроде бы нет. Но тогда… Откуда?»
Это странно. Впрочем, сейчас он не разведчик, хотя никогда не исключал возможности вернуться и занять подобающее ему место. Да и Торрес, можно сказать, почти член семьи…
– Ну-у… как тебе сказать… и да, и нет… скорее нет, но скоро узнает. У меня все под контролем.
– Да? М-м… А я думал, у тебя все на мази. И как мне к тебе здесь обращаться? По легенде.
– Джон, – нехотя ответил Кортес. – Пока что я Джон.
– Лады, будь здоров, Джонни. Не выдам, – Торрес подмигнул ему. – И когда моя сестренка изволит вернуться из своей ученой командировки?
– Не знаю, – пожал плечами Кортес. – Не сообщила.
Недельки через две, он узнавал. По своим осведомительским каналам. О докторах. Однако ему нужна фора перед Торресом.
– Ладно, сам выясню. Бывай, соотечественник, – Торрес хлопнул его по плечу и направился восвояси.
– Бывай… Э-э, подожди! А ты какими судьбами тут?
– Устроился вторым пилотом. Ради сестры, – Торрес печально вздохнул. – Мама сильно переживала. Мира же не писала нам, свиристелка этакая!
– На КА правило – никаких писем родне. Если ты кадет.
Так и было, но сам-то Кортес нашел способ передать отцу, что жив, здоров и отлично служит. Бьет тэйаров… На благо родине.
– Не волнуйся, я за Мирой приглядывал, – солидно изрек Кортес. – Все время. И оберегал. Она в норме.
– Спасибо! – Торрес благодарно кивнул и приложил ладонь к сердцу, демонстрируя признательность. – Передам семье, может, скоро и на свадьбу их пригласим, – намекнул он. – А ты… Заходи, потрындим, ты мне всегда нравился. Помнишь?
Точно!
И каждый отправился своей дорогой.
Кортес шел и не впервые жалел, что при нем нет его разведоснащения. Увы! Встроенное моментально разладилось при штрихкодировании и комьюзеровании. Единственное, что ему удалось пронести внутри себя – это гумо-рецепторы на кончиках пальцев. Но от них тут не так много проку. О внешнем оборудовании и упоминать не следовало. Кортес оставил его на базе намеренно, как и маску-хамелеон. Взять первое – все равно что сразу гордо заявить о себе: «Я – дейгарский шпион!». На КА хорошо обыскивали. Нож-то изъяли! А маска… По той же причине на крейсере была неуместна… Так! Зато ножик теперь при нем. И Торрес… Здесь.