Я облегчённо выдохнул, шить заживо было непросто больно, как я
сказал выше, это было чертовски больно. Я не без труда поднялся со
стола, на котором происходило операция. Охотно выплюнул изо рта
покусанную деревяшку, на которой осталось множество следов от моих
зубов. Это штука действительно помогла справиться и вытерпеть. Не
знаю, как я её не разгрыз на щепки и зубы не сломал.
— Спасибо большое, Сурен, — поблагодарил я хирурга и тяжело
выдохнул, пытаясь взбодриться.
— На меня посмотри, — строго распорядился Сурен, он внимательно
заглянул в мои глаза, осмотрел получившийся шов на заштопанной ране
и удовлетворённо кивнув, продолжил. — Не за что, он тебя порезал
да? Я же вижу, что это рано не от удара, это самый настоящий
порез.
— Конченый урод, но думаю, что свои выводы он сделал, — я взял
зеркало с тумбы рядом со столом и посмотрел в свое отражение.
Картинка была жутковата, прямо сейчас я сам себе напоминал
этакого монстра франкенштейна. Всего на рану пришлось наложить
восемь швов. Шов тянулся поперек скулы, рана надолго останется мне
напоминанием в виде шрама.
Сурен тщательно вытер руки спиртом, бросив тряпку в железный
тазик, где уже лежали чьи-то зубы. Взглянул на часы.
— Как понимаю, ты ещё сюда вернёшься, да? Так что привыкай, хотя
я не понимаю почему ты отказался от обезболивающего, один раз ты
потерпишь, второй, а потом такими темпами прямо на хирургическом
столе можно умереть. Так что не рекомендую тебе больше
геройствовать. И ещё, док, ты произвёл настоящий фурор.
Дождавшись, пока руки высохнут, Сурен подошел к шкафчику и
покопавшись там, достал оттуда пятьдесят рублей. Вернее сначала
достал неплохой такой пресс из банкнот, из которого отсчитал
полтинник. Положил деньги на стол, чётко давая понять, что они
предназначены мне.
— Премия от хозяина, — пояснил армянин, видя мой вопросительный
взгляд.
Неплохие здесь премии, естественно от денег я отказываться не
стал. Спрятал их в карман. Заслужил.
— В чем фурор то? — поинтересовался я.
— Ты видимо не знаешь, кто такой этот Леопард?
— Кто-то из семейства кошачьих, — улыбнулся я, правда нормальной
улыбки не получилось, потому что всё лицо болело и опухло, как
будто я не дрался, а всю ночь напролёт пил дешёвое пойло. Ощущение,
кстати, были такие же неоднозначные. Все тело ломило, болела голова
и такие вот отходняки после боя были, пожалуй, самым паршивым в
этом грязном деле.