Вечером наконец принесли кусок хлеба, тарелку каши и кружку
чего-то жидкого, зато горячего. Климов тупо проглотил все это,
осоловел и начал падать с топчана, чем здорово вызверил дежурного.
Бить его не били, а так, попинали чуток, пока валялся на полу. Он
не помнил, как дождался ночи, блаженного времени, когда можно лечь
под одеяло.
И ночью — ну разумеется — его повели на допрос.
Он уже понял, что сидит в обыкновенном следственном изоляторе.
Торжок не тот город, где у гэбухи будет своя тюрьма, да и самой
гэбухи тут плюнуть да растереть. Но ждали его офицеры МГБ. Сразу
попросили: давайте по-хорошему, рассказывайте все. Вот прямо все с
самого начала, последовательно и подробно.
— Что — все?
— Сами знаете.
— Ребята, — сказал Климов. — Это не ваш уровень. Это гостайна
особой важности, вы себе только хуже сделаете, если ее услышите.
Ничего я вам не скажу, для вашего же блага, и вообще ничего не
скажу, пока меня не отвезут в Москву.
Ребята переглянулись, застегнули Климова наручниками, поставили
раком и сунули в задницу паяльник.
И сказали: давай рожай, эта штука быстро нагревается, нам тебя
калечить никакого интереса, но сам видишь, разговор серьезный.
Паяльник убедил Климова. Так убедил, что впервые за последние
безумные сутки он засмеялся.
— С ума сойти. Это же я придумал! В ваше время так не умели! Не
догадались просто! Это я в тридцать пятом году рассказал Глебу про
паяльник! За каким хреном, уже не помню...
И начал рожать показания с дивной скоростью, потому что эта
штука действительно быстро нагревалась.
***
Когда он провалился в первый раз, ему чертовски повезло, что был
именно декабрь тридцать четвертого: в те дни на дурдоме меняли
вывеску. А то бы Климов прямо в шаге от спасения тупо сдох.
Сами посудите: вы приходите в себя — голый, по колено в снегу,
кругом ночь кромешная, перед вами решетчатые ворота, за ними здание
таинственного вида, слегка окошки светятся, а на воротах табличка
«1-я Московская загородная психиатрическая больница
Мосгорздравотдела».
Разумеется, вы понимаете, что у вас алкогольный психоз, и все
это бред. И либо бросаетесь от ворот подальше, либо стоите в
задумчивости, теряя драгоценное время, с каждой секундой коченея и
впадая в смертельную дремоту.
Но вывески еще не было. Климов дернул ворота, не чувствуя, как
оставляет на металле кусочки кожи, и пошел к зданию.