От столь мирного ничегонеделания отвлек его женский голос. Неизвестно откуда так близко прозвучавший в пустынной местности.
— Ах, нет, это совершенно невозможно! Это никуда не годится.
Молодой человек сел. Заинтересовано посмотрел на девчонку с пушистой косичкой и красной лентой в волосах, в красном в белый горошек сарафане, сидящую рядом с ним на пригорке.
— Нет, это никуда не годится, — горестно повторила она.
— Слушай, откуда ты взялась, милое создание?
— Нет, это совершенно невозможно, — не оборачиваясь, проговорила девица, будто не слыша вопроса.
— Что происходит? Что невозможно?
— Невозможно найти клевер с четырьмя лепестками.
— Чепуха, здесь полно клевера, и наверняка на какой-нибудь из этих травинок кроме трех есть и четыре лепестка, это же стандартная мутация. Я слышал, испокон веков считается найти его — на счастье, но, думаю, это не так уж сложно.
— Нет, это совсем невозможно, — с грустью возразила странная девица. — Его нет ни на одной лужайке в наших окрестностях.
Она сказала это проникновенным тоном, в котором слышалось знание чего-то такого, что позволяло ей полностью убедиться в своей правоте. Но молодой человек досадливо отмахнулся, с такой же уверенностью.
— Чепуха! Я тебе могу сказать как математик и программист, по теории вероятности обязательно в каком-нибудь количестве одинаковых трилистников найдется и четырехлистник. А зачем он тебе?
— Чтобы удачно защитить диплом.
— Какой диплом, тебе в куклы ещё играть! Сдать экзамен, ты хотела сказать?
— Нет, — напевным голосом нежно и весело возразила она, видимо радуясь его удивлению, — все экзамены я уже сдала, у меня защита диплома.
Молодой человек с большим интересом вгляделся в девушку, которой от силы мог дать лет шестнадцать.
— Тебе ж сколько лет?
— Я вполне совершеннолетняя, — ответила она.
Большие темные глаза с длинными ресницами, пушистая каштановая коса почти достающая до талии, розовые круглые щечки и пухлые губки, плюс легкая россыпь сезонных веснушек — хорошенькая, совершенно дачный тип, босиком… Она смотрела на него так же заинтересованно.
— Скажи… те, а вас как зовут?
— Меня? Лёша.
— Алексей? — зачем-то уточнила она и не ошиблась: уточнение требовалось.
— Нет, Елисей.
— Царевич? — ее глаза так странно блеснули, что Лёша смутился.
— Почему же царевич?
— Ну, Елисей редкое имя, царское, — пояснила она, почесывая нос кисточкой на конце косы.