- Тебе все
во мне нравится, - проворчала я.
- Я все в
тебе люблю, - согласился мой послушный муж. – А теперь давай вниз и
спать? Завтра Леймин, конечно, увидит все это на камерах и выскажет
нам, но мы с тобой уже привычные, да?
Он заснул
почти сразу – счастливое свойство мужчин отключаться мгновенно – а
я лежала на его плече, замерев, смотрела на его лицо, целовала едва
заметно, чтобы не разбудить, а мысли мои текли лениво, размеренно,
как снег за окном.
Уже к
вечеру вчерашнего дня, не успело еще успокоиться море и встать в
свои берега, заработали телепорты. Но, кажется, это первый раз,
когда мы с сестрами не побежали друг к другу, как только появилась
такая возможность, потому что у всех оставались свои задачи. У
Василины продолжалась зачистка столицы и ей было не до меня, Алину
до завтра оставили в бункере – пока не восстановился Зигфрид,
который мог бы ее перенести во дворец. Ани отдыхала после
пережитого, Поля замещала Демьяна, который находился в
виталистическом сне после ранения и истощения. Перемещаться во
дворец к Каро без согласования тоже было бы странно.
Да и не
могла я оставить Люка, который вернулся ко мне.
Мне было
так спокойно еще и потому, что я откуда-то была преисполнена
знанием, что ничего плохого уже не произойдет. А что произойдет, мы
переживем.
Расслабленная этой уверенностью, ощущением
безопасности и счастья, я начала задремывать. Сквозь дрему мне
думалось о том, что война еще не успела закончиться, еще впереди –
полное очищение Инляндии от иномирян и помощь людям, потерявшим
все, а мое внимание уже перестроилось на будущее, словно организм
поверил, что этому будущему быть. Мне предстояло носить детей еще
месяца три – предварительный день рождения стоял на начало октября,
но двойням свойственно появляться на свет на месяцок раньше, так
что они могли и конец августа застать. Я вспоминала маму с младшими
на руках, и на сердце становилось тоскливо и тепло одновременно, я
представляла Люка с детьми, и он отчего-то казался мне
растерянно-изумленным. Я думала о том, что мечта учиться на
врача-хирурга отдаляется от меня на время взросления детей. Я
засыпала и уже на грани сна и яви ощутила, как мой живот под тонкой
ночной рубашкой холодит ветерок.
Я на миг
разлепила глаза – чтобы увидеть, как две мои недавние знакомые,
тетушки-змеи, с умилением перетекают через спину Люка, укладывают
большие призрачные головы на мой живот, и шипят что-то едва
слышное, убаюкивающее. Дети внутри зашевелились, но лениво, тоже
сонно, и я положила руку туда, куда упиралась чья-то
пятка.