Ши взглянул
на него переливающимися янтарем глазами.
— Отдашь ли
ты мне Тидусс? — продолжил Ворон. — Там похоронено мое тело, там
народ, который так или иначе поклонялся мне все это время. Тидуссцы
быстро плодятся, они веселы и трудолюбивы. Заодно и Инлий будет под
моим присмотром.
— Вынесут
ли они твою строгость, брат? — с сомнением покачал головой Ученый.
— Даже для меня они были сложны, а ты строже меня.
— Если я
что и понял за эти тысячи лет, — усмехнулся Черный, — это то, что
никого нельзя ломать под себя. Нужно учитывать особенности народа и
подстраиваться под них.
- Брат
смягчился, - поддержал Жреца Красный вполне добродушно.
- Да и ты
тоже, - улыбнулся Ворон.
- Кажется,
я понял, какой будет твоя просьба ко мне, - прорычал Михаил
задумчиво. – Да, в свой сезон я смогу это сделать, Корвин. Но это
будет стоить мне множества перерождений. Однако, если Ши согласен,
я сделаю это подарком для тебя и для всей планеты – дабы избежать
вражды в будущем, когда люди начнут делить материк, лучше сразу
отдать тебе.
- Я
согласен, - ответил Ученый. – И я помогу тебе, Михаил, негоже
оставлять планету так надолго, а на двоих срок не таким большим
будет. Но сначала, - он наставительно поднял тигриную лапу, - надо
сообщить людям. Иначе испугаются, а кому это надо? И еще, - он
превратил лапу в руку и взял чашу, пригубил амброзию. – Ты, брат-
Ворон, и ты, сестра-Чайка, не просите меня ни о чем сейчас. Но я
слышу вас и я скажу сам то, что хотите сказать вы.
Красный
ревниво сверкнул глазами, но ничего не произнес и тоже поднял чашу.
А Ши продолжал:
- Если это
по твоей воле, Серена, то я дам вам с Корвином три дня, чтобы он
полностью вошел в силу. А затем возвращайся ко мне.
Богиня
улыбнулась, мягко погладила Ши по плечу, поцеловала его в
губы.
- Спасибо,
- шепнула она, - ты всегда меня чувствовал лучше всех.
Она
поднялась, повела плечом под все мрачнеющим и напряженным взглядом
Ворона и пропала.
- Иди, иди,
- хлопнул Жреца по плечу Красный. – Не сказать, что я не ревную, но
ты и так высох за эти две тысячи лет, а если будешь ждать еще
полгода, окончательно иссохнешь. А в свой сезон я ее тебе не отдам!
– и он опрокинул чашу с амброзией, глядя, как исчезает Корвин. И
вдруг затих, прислушался. Зеркало, висящее перед ним, показало
светловолосую королеву, заходящую в маленькую часовню Рудлогов. – И
мне пора, - проговорил он с гордостью и нежностью. Поднял с колен
пламенный клинок, разбрасывающий искры, сунул его в ножны,
украшенные цветками шиповника. – Желтый, не уходи, я еще вернусь,
славная у тебя амброзия сегодня!