Я уложила сокровище на кровать и потянулась за её пледом. Одежды у девочки нет, нужно будет надеть на неё подгузник и завернуть в плед. Плед был нежным, мягким и такого тёплого цвета. Провела по нему пальцами, а затем стряхнула, чтобы расправить складки.
И из пледа что-то выпало. Небольшой квадратик бумаги. Я оглянулась на малышку, а затем потянулась к записке дрожащей рукой. Медленно развернула бумагу и вчиталась в строки. От волнения буквы размывались, мне приходилось прилагать усилия, чтобы понимать, что я читаю.
И с удивлением я поняла, что записка адресована мне. Не кому-то другому. Именно мне.
"Я наблюдала за вами несколько дней. Вы занимались тем же, что и я - смотрели на детей. На чужих детей. Только разница между нами есть. Вы мечтаете о ребенке, а у меня уже дочка. Только…она у отца. Он монстр. Он тот, кто никогда не позволит мне её забрать. Поверьте, страшнее людей не существует. Он уничтожит меня за одни мысли, но я не могу позволить ему воспитывать свою дочку. А он никогда не отдаст её мне. Поэтому я украду её. Но скрыться с ней мне никто не даст. Бежать придётся одной. Я оставлю её вам. Вы поймёте меня. Вы так жарко мечтаете о ребенке, что я чувствую запах вашей мечты за версту. Я знаю, каким путем вы идёте домой. Я оставлю сумку на тропинке. Я буду ждать в кустах. Вы заберёте её, я знаю. Вы хорошая. А потом, когда я собью погоню со следа, я заберу у вас малышку. Заботьтесь о ней, пожалуйста. "
Я отложила записку. Посмотрела на спящее дитя. Потом на свои дрожащие руки. И заплакала. От жалости к себе. Господи, я и правда смотрела на чужих детей. Нет, я не мечтала их похитить. Я просто мечтала о ребенке… неужели моя жажда была настолько сильна, что бросалась в глаза другим людям?
— Никто не заберёт тебя сегодня, — сказала я спящему ребенку. — Мы будем ждать твою маму, крошка.
Я знала, что потом отдать ребёнка будет во сто крат тяжелее, что я успею к ней привыкнуть и горе вывернет меня наизнанку. Но я была так счастлива, что сегодня она будет со мной. Это было глупое счастье, ворованное, но такое безудержное…
— Твоя мама не сказала, как тебя зовут, - задумалась я.
Странно, почему не написала? Это ведь элементарно необходимое. Конечно, я могу называть её крошкой и чудом, но… я посмотрела на малышку. Она хмурилась во сне, сдвигая тонкие бровки на переносице. Возможно ей снился плен тесной жаркой сумки. Или она скучала по маминым рукам. Бедная.