Тем более музыка подходила к концу. Арсений, сообразив, что
вот-вот всё прекратится, почти не отпускал меня от себя – даже на
расстояние вытянутой руки. И закончили мы очень необычно. В самой
позе ничего особенного: после моего короткого маха ногой в сторону,
он развернул меня и бережно уложил на своё колено – спиной на свою
горячую ладонь. Склонился, как для поцелуя. И... Какое там – как?!
Под аплодисменты и свист ничего не понимающих, но орущих от избытка
чувств зрителей он прикоснулся губами к моему рту. Вдохнув
сладковато-холодный аромат его парфюма, от неожиданности я открыла
рот, чтобы высказать ему своё...
- Шампанское и шоколад, - еле шевельнулись в шёпоте его губы, а
пасмурные, серо-голубые глаза с непонятным выражением беспокойства
уставились на меня, не мигая. - Ты кто?
- Та, которой нет, - откликнулась я, размышляя, как бы вырваться
из его рук.
Скосилась влево. Ой... Лёшка идёт, злой. За ним – Никитос. Этот
– доволен, как сто чертей... Подёргалась в крепких руках и спокойно
спросила:
- На драку нарываешься?
Он нахмурился, будто не понимая, огляделся и со вздохом поднял
меня на ноги. Вовремя: Лёшка надбавил скорости – спешит на выручку
мне. За спиной Арсения неуверенно, но всё-таки зашагали из толпы
его трое "клубней". Но я уже присела в поклоне перед Арсением и
обошла его, спеша к брату.
- Лёшка, всё нормально, - вполголоса сказала я, хватая его за
рукав.
Ну вот. Хватать за рукав мне придётся целую толпень! Вся
Лёшкина-Никитосова шабла надвигалась на нас спасать меня.
- Пошли! - повелительно сказала я, таща Лёшку навстречу его
дружбанам.
- А чего этот... - начал было Лёшка.
- Лёшка, я плохо танцую?
- А... А при чём тут...
- Да человеку просто понравилось, как я танцую! Хотел ещё! Ну,
чего взбеленился?
- "Диванщик", блин... - ревниво пробормотал Лёшка, уже покорно
шагая туда, куда я его настойчиво разворачивала. То есть навстречу
ребятам.
А Никитос уже взял дело примирения байкеров и "диванщиков" в
свои руки, и – слава Богу – драки не случилось. Хотя ему пришлось
здорово поорать, растопырив руки в стороны, будто он на самом деле
думал таким образом удержать стороны от драки. Во всяком случае
"самоубивцам" тоже здорово повезло: случись драка – их, шестерых,
уделали бы всмятку.
А Лёшка вдруг набычился, оглянулся. Сразу сообразив, о чём он
думает, я беспрекословно сказала: