Отпустив меня, змей зажег свечу.
Подвал оказался винным хранилищем: тут везде были огромные бочки, а посередине почему-то стоял стол со стульями.
– Присаживайтесь, – змей галантно провел меня к одному из стульев. – Вина? Тут есть даже Охмаражское… У хозяина был весьма неплохой вкус. У Юкки, впрочем, он тоже неплохой: она будет рада пополнить свою коллекцию.
– Да что тут происходит? – спросила я, едва сдерживая дрожь в голосе. Все это было тем страшнее, чем непонятнее. Не пить же он меня сюда притащил! Дело в чем-то другом… и откуда он знает о Дейкстере? Как бы мне хотелось, чтобы это все просто кончилось!… Меня не пытались связать, не угрожали… хотя зачем меня связывать? Я так боюсь, что с места не могу двинуться!…
– С вами – ничего не происходит, – улыбнулся он, расстегивая свое синее пальто и аккуратно вешая его на спинку стула. Одет ланк был до странного интеллигентно, в темно-синюю блузу и классический жилет из неизвестной мне темной ткани, вокруг чешуйчатой шеи даже красовался шелковый лиловый галстук.
– Что я здесь делаю?
– Без истерик, пожалуйста, – попросил меня ланк, откупоривая один из бочонков и наливая вина в невесть откуда взявшиеся бокалы. – Вы немного посидите здесь, а потом я вас отпущу и пойдете, куда захотите. А пока – выпейте. Мы должны дождаться гостя.
– Не хочу я пить, – отказываюсь от предложенного бокала. Хотелось добавить «не хочу я пить с вами», но что-то мне подсказывало, что лучше не оскорблять своего похитителя.
– Ну ладно, в конце концов, спаивать девушек неприлично, так? – улыбнувшись, змей изящно опустился на стул и пригубил свой бокал. – Может, поболтаем пока? Скажите вот, все никак не могу понять, с каких это пор Ведьмы с Равнин ищут защиты у рыцарей?
– Одиноко стало? – я попыталась пошутить, но вышло не очень. Голос предательски дрожал.
После моих слов ланк рассмеялся неприятным свистящим звуком.
– … Слова о твоем одиночестве звучат как странная, но забавная шутка, Бэйр! – сообщил он, улыбаясь и показывая змеиные клыки-иглы, пока наполовину спрятавшиеся в деснах. Все остальные зубы казались человеческими, а улыбка могла сойти за голливудскую.
– Верните мне медальон и отпустите, – попросила я, набравшись храбрости. Наверное, не было ничего более бессмысленного, чем эта фраза, но… но ни на что большее я была просто не способна.