– Почему? – озадачился вопросом болевший всё сильнее мозг.
– Узел-то? Так этим ты либо кожу прищемишь, либо об крюк трахею
порвёшь. И будешь долго тут плясать, под веткой-то. Надо сзаду узел
вязать, скользящий, чтоб позвонки сразу – хрусть! А то что это за
дело – висишь себе, а тебе через дырку в шее воздух под верёвкой
всё равно проходит? И кровь ещё туда зальётся наверняка. Утопиться
и попроще можно, – прерываясь на глубокие затяжки, пояснил он.
– Или, может, ты из этих? - подозрительно глянул он на меня
из-под седых бровей, сошедшихся у переносицы.
– Из каких? – на всякий случай уточнил я.
– Ну, из тех, которым чем хуже – тем лучше. Или тех, что
специально ищут, как бы себе побольнее сделать.
Я задумался всерьёз. Повспоминал. И ответил уверенно:
– Нет. Не из таких.
– Это хорошо, - похвалил дед. – А то кого только не увидишь
нынче. Странные дела в мире творятся.
– Странные, – кивнул я. Посмотрел ещё раз на ветку, но решил,
что продолжать было бы невежливым по отношению к собеседнику. И
предложил, кивнув на бутылку:
– Угощайтесь, пожалуйста.
Старик изогнул бровь, глянул на посуду. Полез за пазуху, достал
и расстелил на камне газету. Вынул два варёных, вроде бы, яйца. И
спичечный коробок, хотя прикуривал от зажигалки. Если я ещё хоть
что-то понимал – в коробке́ должна была обнаружиться соль. С другой
стороны он вытянул завёрнутые в чистую тряпицу два куска ржаного
хлеба. У меня внутри что-то булькнуло вопросительно.
– Подходи давай, гость нежданный. В одиночку пить – примета
плохая, – дед похлопал рукой по камню напротив себя. Мне
показалось, что камень вздрогнул, будто вздохнул. Я тоже вздохнул.
Примета и вправду была – так себе.
– Как звать-то тебя, альпинист... промышленный? – казалось, он
нарочно пропустил какое-то важное связующее слово во фразе. А сам
тем временем осторожно очищал с одного, тупого конца, яичко,
оказавшееся сырым.
– Ярик, – ответил я, не сводя глаз с его толстых пальцев, ловко
управлявшихся и со скорлупой, и с самым сложным – тоненькой
плёночкой под ней.
– Ярослав, выходит? - уточнил старик, не сводя глаз с яйца,
которое посыпал крупной солью из коробка. Я кивнул.
– Странно. Не похож, – заключил он, вручив мне в правую руку
бутылку, а в левую – яйцо.
Я глотнул и тут же запил-закусил одновременно. Водка была
тёплая, а белок и желток – прохладные, солёные и какие-то
поразительно вкусные. Или это из-за того, что я до этого ел
позавчера?