Староста, высокий крепкий мужик в тулупе, выскочивший из дома без шапки, смотрел внимательно сузив глаза на нашу процессию. И было уже дернулся наперерез нам, чтобы узнать куда меня увозят, но вовремя спохватился, только крепко сжал скулы, так что желваки заходили. Нельзя перечить воинам. Самые сильные боевые маги перед ним — аркуры.
Что расскажут жителям Грареса потом мои родители, я уже не узнаю.
***
Через несколько часов монотонной езды по заснеженной дороге, я немного отмерла и стала приходить в себя. До этого мысли, как мотыльки на свету метались в голове, и я не могла собрать их воедино, поразмыслить, понять, что теперь к чему.
Аркуры ехали молча. Крепкие молодые воины смотрелись очень сурово, на голову накинули капюшоны от темных шерстяных плащей, скрыв лица. Они меня ни о чем не спрашивали, и сами не переговаривались между собой.
Мне было очень неловко в их окружении, я себя чувствовала не защищенной и уязвимой. Я не знала их, и совершенно не представляла, нужно ли бояться этих мужчин. А они не старались развеять мои страхи. Стража они моя или защита, а может что-то иное. Оставалось только гадать.
Жаркая ладонь на моей талии грела, и была такая большая и мощная, что я чувствовала силу рук главного воина. На кочках ладонь иногда соскальзывала и Сангир перехватывал меня повыше пояса, в такие моменты я боялась, что он заденет мою грудь. От этого у меня лицо сразу же начинало пылать. Я и так, наверное, была вся красная от мороза, щипавшего кожу на щеках, а тут еще и прибавлялось свекольного цвета от стыда. Меня все это так будоражило — новая участь, проснувшаяся магия, которую я пока не ощущала и не понимала, неизвестность будущего.
К вечеру мы приехали в поселок Тивон, где нашли постоялый двор. Селение располагалось на большом тракте, пролегающим с юга на восток Леэрии, и поэтому подворье оказалась довольно приличным. Аркуры отдали слуге лошадей, чтобы их отвели в стойло, и мы зашли в харчевню. В ней было занят всего один стол. За ним сидели двое мужчин средних лет, простолюдинов, уплетавших мясо и пьющих пиво из больших кружек, кислый запах, которого я почувствовала сразу при входе.
Тут же накатило на меня одиночество и жалость к себе. Я застопорилась на входе. Сангир мягко положил ладонь мне на спину и произнес тихим густым голосом: