Придав телам дохлых фашистов соответствующее разыгравшейся драме
положение, я отпер кабинет, выскочил из него и заблажил, что есть
мочи:
— Помогите! — на немецком, само собой.
Застучали сапоги и вскоре в кабинет ворвалась охрана. Меня
отпихнули в сторону. Уставились на трупы, один из которых был к
тому же в мундире гауптштурмфюрера. Ближайший ко мне солдат
рявкнул, приказав поднять лапы вверх, но этим и ограничился.
Послышались решительные шаги, и к нам присоединился мой дедуля.
Увидев дохлого Зиверса, он побледнел, обвел диким взором помещение,
узрев меня, попытался что-то то ли спросить, то ли приказать, но
челюсти его клацнули, не в силах выдавить ничего, кроме
нечленораздельного воя. Видя, что Анхель Вольфзауэр не в силах
сформулировать вопрос, слово взял фельдфебель из охраны:
— Что здесь случилось?!
Ну наконец-то!
— Я-я... Не знаю... — залопотал я. — Господин офицер изволили
показать господину шарфюреру свой ножик... Тот взял его и...
Захрипел вдруг, затрясся... Упал на господина офицера... И потом...
Они оба упали... Вот...
— Это похоже на правду! — вдруг произнес Анхель.
Я взглянул на него с изумлением. Куда только подевался этот
испуганный гражданский — бледный, с клацающими зубами? Так быстро
оправился, или его смятение лишь хорошо разыгранная пантомима? Да
кто ты такой, милый дедуля?! Было бы глупо тебя прирезать, так и не
узнав твоей тайны. А она у тебя есть, по глазам вижу. Да и не стала
бы баба Нюра якшаться с обычным нацистским ублюдком. Она скорее бы
в петлю влезла. Ведь я ее знаю. Значит, я обязан выяснить
подноготную этого молодца. Как ни крути, а нас с ним связывают
кровные узы.
— Герр Вирхов был болен, и когда ему становилось худо, не мог
контролировать свои движения.
Для кого это он говорит? Для солдат или для меня? А если для
меня, то что он этим хочет сказать? Бляха-муха, головоломка! На кой
черт она мне сейчас?
— Шарфюрера отнесите в погреб! — все более крепнущим голосом
распорядился Анхель. — А гос... гауптштурмфюрера положите в машину,
на которой он приехал. Его надо будет отвезти в Плескау. Пусть
тамошняя служба безопасности разбирается.
Опа! Он не назвал Зиверса по фамилии, значит, уверен, что
солдаты во главе с фельдфебелем не знают, кто этот дохлый эсэсман.
И судя по тому, что фрицы засуетились, исполняя приказания,
Вольфзауэр здесь в авторитете. И не исключено — что в чине, просто
погонами в обычные дни не светит. Солдафоны выволокли трупы и мы с
дедулей остались вдвоем. Я молчал, наблюдая за ним. А он обошел
кабинет, подошел к столу и вдруг дернул на себя ящик стола, куда я
засунул заточку.